Генуя, бездумно предавшаяся англичанам и получившая от сговорчивого и либерального лорда Бентинка обещание независимости, пришла в отчаяние, узнав, какая участь ей уготована, ибо не было на свете ига, более ей неприятного, чем иго Пьемонта. Заметим, что все европейские порты поначалу протянули руки англичанам, то есть морю, но теперь с гневом отдергивали их. Генуя вела себя так же, как Марсель, Бордо, Нант и Антверпен.

Папская область, включенная при Империи в вице-королевство Ломбардии, была занята Мюратом, захватившим ее от имени коалиции. В соответствии с господствовавшей идеей возвращения государям того, что принадлежало им ранее, ее следовало вернуть Пию VII. Но Мюрат, которого понтифик по возвращении в Рим признать отказался, отплатил ему, продолжая занимать эту область, не терзая ее, но оставляя в мучительном сомнении относительно будущей участи.

В то время (в сентябре и октябре 1814 года) только один край был доволен в Италии и, быть может, во всей Европе, то была Тоскана. После того как в течение двадцати лет ее передавали от одного государя другому, Тоскану вернули эрцгерцогу Фердинанду, герцогу Вюрцбургскому, и она обрела, наконец, мягкого и благоразумного правителя. Он не пытался лишить ее реформ, которыми она была обязана французам, никого не преследовал за службу Наполеону, а, напротив, поставил во главе правительства Фоссомброни и Корсини, самых видных членов французской администрации. И потому тосканцы были единственными из итальянцев, кто ни о чем не жалел и не желал лучшего. Беспокойный город Ливорно, который обладал свободой мореплавания и которому не грозила, как Генуе, участь подпасть под владычество иностранного государя, был так же доволен и умиротворен, как и остальная Тоскана.

Рим получил обратно папу и встретил его на Пьяцца дель Пополо коленопреклоненно. В числе простершихся ниц были несчастный Карл IV, его супруга и князь Мира – печальное прошлое Испанского дома, – выброшенные на улицы Рима, подобно обломкам кораблекрушения. Пий VII, обыкновенно мягкий и умеренный, почти утратил свои достоинства, ступив на землю священных владений, и предался самому неразумному и бесчеловечному гневу. Он упразднил всё лучшее, что сделали французы в области управления, безжалостно преследовал служивших им священников и мирян, отменил продажи церковного имущества и восстановил орден иезуитов, что серьезно обеспокоило все просвещенные классы.

Мы уже рассказали о переговорах папы с правительством Бурбонов относительно отзыва Конкордата. Прося Бурбонов о поддержке в вопросе Папской области и области Марке, Пий VII требовал в то же время Авиньон и Беневенто. Он умолял Людовика XVIII не признавать хартию из-за провозглашенной в ней свободы культов, запретить развод, изменить закон о браке, вернув религиозному акту верховенство над актом гражданским, и восстановить земельные пожалования Церкви. Взамен посол Людовика XVIII представил требования двора: безоговорочную отмену Конкордата и восстановление французского духовенства в том виде, в каком оно существовало до 1802 года.

Весьма нуждаясь друг в друге, обе стороны старались договориться, и Пий VII назначил конгрегацию кардиналов для исследования вопроса об отзыве Конкордата и разрешения прочих трудностей. Требование французского двора значительно увеличить количество кафедр бесконечно устраивало римский двор, и Рим согласился на эту меру, не отозвав Конкордат, а просто увеличив количество епархий.

Оставался вопрос Неаполя. С удивлением Мюрата от того, что он всё еще сидит на неаполитанском троне, могло сравниться разве что удивление, которое испытывала при этом зрелище вся Европа. Когда в начале 1814 года коалиция еще сомневалась в победе, Австрия гарантировала Мюрату неаполитанский трон, дабы отделить его от Наполеона, и Англия подтвердила эту гарантию. Теперь, после окончательной победы, она, конечно, раскаивалась в своих преждевременных обязательствах. Державы, не участвовавшие в переговорах, порицали поспешность Австрии и Англии, которые сами находились в замешательстве от содеянного и, не решаясь упразднить трон своими руками, были не прочь позволить проделать это кому-нибудь другому.