Левый фланг русских, состоявший из бывшего корпуса Милорадовича, корпуса Витгенштейна и дивизии принца Вюртембергского, отошел на одну из гор в истоках Блезауэра и оборонял ее от нашего правого фланга, расположившегося на Тронберге. Центр, состоявший из русской гвардии и резервов и оборонявший середину позиции, разместился за Блезауэром в Башюце, на возвышенном участке за Надельвицем и Нидер-Кайне, расположившись под защитой множества редутов и сильной артиллерии. Центр союзников представлял собой амфитеатр, ощетинившийся пушками, и, чтобы атаковать его, Мармону, гвардии и Макдональду, формирующим наш центр, нужно было спуститься с плато Бауцена, перейти через Блезауэр в Нидер-Кайне или Базанквице, пересечь под ужасающим навесным огнем заболоченный луг и без всякого прикрытия захватить увенчанную редутами высоту Башюца.

Правый фланг союзники расположили не за Блезауэром, а перед ним. Придавая большое значение лесистым холмам, меж которыми Шпрее пробиралась на равнину и позади которых протекал Блезауэр, они оставили на них Блюхера, так что оконечность линии не отступала с Блезауэром, а образовывала перед ним выступ. На нем и располагался Блюхер с 20 тысячами человек, поджидая Бертрана. На левом фланге Блюхера в Креквице располагались измученные остатки войск Клейста и Йорка, а позади него на обратной стороне холмов – прусская пехота и часть русской кавалерии, прикрывавшие его тылы. Наконец, на простиравшейся за холмами сырой зеленой равнине, среди которой сливаются Шпрее и Блезауэр, на невысоком холме, увенчанном ветряной мельницей, располагался Барклай-де-Толли с 15 тысячами русских. Он должен был противостоять атакам Нея, всё значение которых союзники еще не могли оценить.

Таким образом, французам предстояло захватить весьма грозную совокупность позиций. На правом фланге Удино должен был удержаться на захваченном Тронберге и даже пройти за него; в центре Макдональд и Мармон, опиравшиеся на гвардию, должны были перейти через Блезауэр, под огнем русских редутов Башюца пересечь луг и захватить редуты. На левом фланге перед Бертраном стояла труднейшая задача: выбить Блюхера с занимаемых им холмов. Выполнение этих трех атак, с форсированием столь многочисленных препятствий, за которыми расположились исполненные решимости 100 тысяч русских и пруссаков, могло оказаться гибельным, если бы французы атаковали позиции неприятеля только с фронта. Но Наполеон рассчитывал на Нея, прибывшего вечером в Кликс с 60 тысячами человек. Маршал должен был перейти через Шпрее в Кликсе, пересечь просторную равнину на крайнем левом фланге французов и на крайнем правом фланге союзников, форсировав все препятствия на своем пути, пройти за холмами, занятыми Блюхером, и двинуться в направлении колокольни Хохкирха, видневшейся в самой глубине поля битвы.

Ней получил приказ выдвигаться ранним утром. Грохота его пушек и ожидал Наполеон, чтобы дать сигнал к атаке Бертрану и Мармону. Если Ней подоспеет в Клейн-Бауцен вовремя, Блюхера можно будет не только оттеснить, но и захватить. Но даже отступление последнего могло предрешить отступление всей неприятельской армии.

Таковы были диспозиции Наполеона накануне второго дня сражения. Войска расположились на ночь на захваченных участках с полной уверенностью в результате завтрашнего дня. Наполеон встал на бивак вместе с гвардией на плато Бауцена, откуда ему были видны все позиции неприятеля, кроме участка, через который собирался пройти Ней, скрытого от него холмами, занятыми прусской армией. Наполеон задавался вопросом, не будет ли предотвращено новое сражение ответом на его письмо от 18-го числа, в котором он предлагал перемирие и сообщал об отправке Коленкура для переговоров. Но к вечеру 20 мая он еще не получил ответа, – то ли потому, что Коленкура не допустили к императору Александру, то ли потому, что предпочли еще раз попытать удачи в сражении. Второе предположение больше нравилось Наполеону, ибо он был уверен, что новое сражение заставит задуматься и самых строптивых его врагов. Как бы то ни было, Наполеон предался отдыху, как имел обыкновение поступать накануне великих сражений.