Камбасерес, поддержав всё то, что было истинного в мнении Наполеона, предупредил о не менее великой опасности оскорбить понтифика и лишить церемонию драгоценного соответствия ее древней форме, используемой со времен Пипина Короткого и Карла Великого. Кардинал Капрара, зная, насколько для его двора важна форма, подумал, что не нужно ничего решать без мнения папы, но также не нужно и ничего давать знать Святому престолу, чтобы не вызвать новых осложнений. Убежденный, что папа будет ободрен и очарован приемом, который его ожидал во Франции, кардинал решил, что в Париже, под влиянием неожиданного удовлетворения, всё устроится легче, нежели в Риме под влиянием смутных страхов.

Преодолев эти трудности, осталось разрешить другие, происходившие из самой императорской семьи. Речь шла о закреплении в церемонии коронации роли жены, братьев и сестер императора. Прежде всего нужно было понять, будет ли Жозефина коронована и помазана, как сам Наполеон. Она горячо желала этого, ибо то была еще одна связь с супругом, новая гарантия, защищающая от будущего развода, который был постоянной тревогой ее жизни. Наполеон колебался между нежностью к ней и тайными предчувствиями своей политики, когда вдруг семейная сцена едва не привела к погибели несчастной Жозефины. Все суетились вокруг нового монарха: братья, сестры, союзники. В торжестве, которое, казалось, должно было освятить их всех, каждому хотелось получить роль, сообразную его нынешним притязаниям и будущим надеждам. При виде этой суеты и будучи свидетельницей неотступных просьб, особенно со стороны одной из сестер Наполеона, встревоженная Жозефина, снедаемая ревностью, высказала оскорбительные подозрения относительно этой сестры и своего мужа, подозрения, сходные с ужасающей клеветой эмигрантов. Наполеона охватила вспышка бурного гнева и, обретя в гневе силу против своей привязанности, он сказал Жозефине, что расстанется с ней. Наученная советом, Жозефина выказала покорное страдание и подчинение. Противоположность ее скорби ярко выразившемуся удовлетворению остальной части императорской семьи тронула Наполеона, и он не смог решиться сослать и сделать несчастной эту женщину, спутницу его молодости, сослать и сделать вместе с ней несчастными детей, ставших предметом его отеческой нежности. Он заключил Жозефину в объятия, пылко сказал ей, что у него никогда не достанет силы с ней разлучиться, хоть его политика, возможно, того и потребует, а затем обещал, что Жозефина будет коронована вместе с ним и получит божественное помазание от руки папы.

Наполеон, тайно помышляя восстановить однажды Империю Запада, хотел окружить свой трон вассальными королями. Сначала он сделал своих братьев Жозефа и Луи великими сановниками Империи; вскоре он задумал сделать их королями, и уже даже подготавливал трон в Ломбардии для Жозефа. При этом он хотел, чтобы, став королями, они оставались его сановниками. Таким образом, во Французской империи им надлежало стать тем, чем были в Германской империи государи Саксонские, Бранденбургские, Богемские, Баварские, Ганноверские и проч. Нужно было, чтобы церемония коронация отвечала такому проекту и стала эмблемой подготавливаемого им плана.

Император потребовал, чтобы его братья, когда он, облаченный в парадную мантию, будет переходить внутри церкви от трона к алтарю и от алтаря к трону, поддерживали полы его мантии. Он потребовал этого не только для себя, но и для императрицы. Его сестры-принцессы должны были так же служить Жозефине, как его братья – ему. Наполеону пришлось весьма энергически выразить свою волю, чтобы этого добиться.