Придется с ним работать. Невозможно мириться с необученным ветераном. Это куда хуже просто желторотого новобранца. Нужно выбивать всю эту дурь: «Я ветеран, я прошёл Великую войну, я опытный и всё-всё знаю». Впрочем, этот Норкин вроде не производил впечатление зашоренного упёртого осла.

Ладно, поработаем.

ЯПОНСКАЯ ИМПЕРИЯ. ЮЖНЫЙ САХАЛИН. АВИАНОСЕЦ «ХОСЁ». 1 ноября 1921 года

Второй день японская эскадра крейсировала у южной оконечности Карафуто. Пока разведка не подтверждала начала погрузки десанта в районе русской Императорской Гавани. Шли, хоть и весьма интенсивные, но достаточно вялые взаимные обстрелы сторон. Насколько знал принц Ямасин Такэхико, перед их эскадрой ставились две главные цели – воспрепятствовать высадке русского десанта в японской части острова Карафуто и, по возможности, обеспечить безопасность вывоза угля из портов Карафуто в адрес Метрополии.

Насколько можно было судить с борта авианосца и на основе слухов в кают-компании, с вывозом угля были простые сложности – вывозить было практически нечего, не на чем и не через что. Русские разбомбили почти все ключевые места добычи, хранения и перевалки угля на острове, все транспорты, стоявшие под загрузкой, а заодно и всю основную портовую инфраструктуру. Что касается высадки десанта, то, судя по всему, никто ничего толком не знал. Да, русские вели обширные приготовления, но рискнут ли они высадиться на Карафуто в преддверии зимы? Воевать против хорошо укрепленного противника, отлично знающего местность, зимой, в горах, под кинжальным огнём, со всеми сложностями в части снабжения и санитарной эвакуации раненых – решатся ли на это русские?

Зазвенели колокола воздушной тревоги. Принц поднял глаза к небу и попытался найти противника. Да, вот он, заходит со стороны закатного солнца, ещё достаточно яркого, чтобы слепить японских комендоров.

Это была уже третья тревога за два дня и вторая за сегодня. Командование запретило принцу поднимать из ангаров истребители. Истребителей было слишком мало, и они лишь мешали средствам противовоздушной обороны отрабатывать по противнику.

Проморгавшись, принц прикинул количество аэропланов противника. Не больше дюжины в этот раз. Явно просто беспокоящий рейд без особых целей и надежд. Захлопали автоматические пушки на кораблях, затрещали спаренные пулемёты, прошивая воздух зажигательными трассами, ударили в ответ пушки и пулемёты на русских аэропланах, завертелись в воздухе вражеские машины, уклоняясь от огня с кораблей, вот распался строй, часть отвалила в сторону, заходя на цели низко над водой для сброса торпед, другие наоборот поднялись ввысь и, резко опустив нос, понеслись почти вертикально вниз, наполняя воздух рёвом моторов и диким душераздирающим воем пикирующих аэропланов и специальных звуковых насадок на стабилизаторах бомб.

Это был новый трюк русских. Пока никто в мире не обладал аэропланами, которые могли вот так в пикировании бомбить свои цели, да и опыта ни у кого не было. И технологий тоже. А уж ужасная какофония просто вгоняла в панику многих моряков, которые часто начинали суетиться, метаться безо всякой цели по кораблю, стараясь найти место, где можно укрыться.

Из шести тяжелых бомб в цели попали только две, вспухнув огненно-черными облаками над морем…

Палуба «Хосё» вздрогнула.

− Торпедное попадание по левому борту!!

Вокруг забегали, засуетились, пытаясь оценить ущерб и принять вовремя необходимые по ситуации меры, но по мере поступления докладов становилось ясно – Аматэрасу миловала их на сей раз, противоторпедные були приняли на себя удар, сам же авианосец практически не пострадал.