— Мне об этом сегодня говорила мама. Она предлагает переехать в дом, который предоставил отцу император.

— А чего хочешь ты? — глухо спросил Ричард.

— Я хочу ни о чем не думать. И ничего не решать.

— Ты же понимаешь, что так не получится.

— Хорошо, а что предлагаешь ты? — вырвалось у меня прежде, чем я успела прикусить язык.

И Ричард немедленно ответил — с удивительно довольным видом, словно ждал этого вопроса:

— Я предлагаю тебе руку, сердце и все, чем я владею.

Мне оставалось только посмотреть на него укоризненно.

— Ника, почему?

— Может быть… Я просто боюсь.

— Ты думаешь, мне не удастся тебя защитить?

— Дело не в этом.

— А в чем?

— Все неприятности между нами начинаются с твоей фразы о том, что нам надо пожениться. А уж если я отвечаю согласием, то и вовсе начинается светопреставление. Ричард, я так больше не могу. Это настолько больно, словно часть меня умирает…

Он нахмурился, но промолчал. Потом сказал:

— У Паши сегодня открылись способности мага огня.

— Что?!!! И ты говоришь мне об этом только сейчас, Ричард! — Я вскочила с кровати, зачем-то стала одеваться, раскидывать вещи…

— Любимая, успокойся. Успокойся, пожалуйста, с ним все в порядке, слышишь? — Он усадил меня к себе на колени.

— Ричард… Но… Как же это? Это не опасно?

— Это, прежде всего, удивительно, — потер лоб Ричард. — Все произошло так, словно он мой сын. По крови, понимаешь? Просто способности проявились не в детстве, а в подростковом возрасте. И… у него сила — вполне сопоставимая с моей.

— «Как вы лодку назовете — так она и поплывет», — процитировала я мультик про капитана Врунгеля.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты же назвал его Рэ — с самого начала. И все подумали, что это твой внебрачный сын. Видимо, Вселенная решила пошутить.

— Тогда мне нравится ее чувство юмора.

— Слушай, а с ним правда все в порядке?

— Да. Феликс был рядом. Рэм, Алан и молодой Борнмут. Они помогли — он особо не пострадал.

— Ричард! — вскочила я. — Что значит «особо не пострадал»?!! Обгорел? Или…

— Ника… — этот невозможный мужчина лениво и как-то плотоядно смотрел на меня. — Пострадала полоса препятствий. Сильно. Точнее, восстановлению она не подлежит. Еще бюджет Академии — ее придется отстраивать заново. Немного — живот Гилмора.

— А с исполняющим обязанности ректора Академии что случилось?

— Смеялся много.

— У вас какие-то странные представления об обучении, технике безопасности… и юморе тоже.

— Просто он помнит, что последний, кто эту самую полосу препятствий извел — это я.

— Ты?

Ричард гордо кивнул.

— В молодости. Я хотел, чтобы меня отчислили — решил, что не останусь в империи. И демонстративно все спалил.

— Слушай, а вот какое ты имеешь моральное право строить детей, если сам что только ни творил?

— Зато я знаю, что могут натворить кадеты. И догадываюсь, как этого избежать. Ну, или как наказать, чтобы прониклись.

Я покачала головой и потребовала:

— Мне надо увидеть сыновей. Немедленно.

— Хорошо, — не стал спорить Ричард. — Один вопрос: ты так отправишься в Академию? Или все-таки накинешь что-нибудь?

Мы заявились, видимо, в достаточно неподходящее время: когда Ричард постучал в дверь, то сначала послышалось сдавленное ругательство — сразу из нескольких глоток. Бывший кадет этой самой Академии понимающе усмехнулся, внимательно посмотрел на меня и негромко сказал:

— Павел, мама пришла.

 За дверью что-то громыхнуло.

Принц Тигверд под моим суровым взглядом подавил усмешку. Я хотела ему сказать, что…

Но тут дверь открылась.

Пашка был… такой милый, такой сонный… Алкоголем вроде не пахло, сигаретами тоже, чужими духами — я повела носом, как заправская собака… Тоже нет.