– Цыц, малявка. Куда без спроса. Сначала щи, а затем уж деликатесы.

В горницу вновь вплыла, другого слова подобрать Алексей просто не смог, Маланья. Поставила на стол поднос с жареной уткой и вновь исчезла.

– Вот так и живем, – проговорил староста.

Нарыщкин13 кивнул, а Иван что-то хотел сказать, но товарищ пнул его ногой. Дуремар понял всё без слов.

Маланья появилась и в третий раз. Поставила на стол еще один котелок. В этот раз в нем были щи. Стала их разливать в тарелки и протягивать. Сначала хозяину дома, потом гостям, затем детям и уж в самом конце себе.

– Ну, с богом, – проговорил староста и первым отведал похлебки.

Причём делал он это медленно. Дуремар уже собирался, было последовать его примеру, но тут же получил сообщение от Алексея в личку. Нарышкин13 советовал не спешить. Намекнул взглянуть на супругу и детей. Те действительно сидели и как завороженные смотрели на старосту. Казалось, они ждали, что тот даст разрешение приступать к трапезе. А он не спешил и тщательно пережёвывал. Наконец отложил ложку в сторону и улыбнулся.

– Хорошо.

И вот только после этих слов начался обед. Ложки тут же замелькали в руках. За столом возник шум. Ребятня о чем-то спорила и время от времени даже дралась. Федька даже ложкой полбу от старосты получил, благо сидел рядом с отцом. Тут же затих и больше не буянил. Приутихли и остальные.

Жизненные силы достигли придела у обоих приятелей уже после щей. Те оказались густые, наваристые. Настоящие деревенские со сметаной. Когда тарелка опустела, Алексей печально посмотрел на неё и вздохнул. Это не осталось не замеченным. Маланья тут же прекратила кушать, подскочила к гостям и стала накладывать уже не в глубокие тарелки картошку с маслом. Староста отломил от утки ножку и положил её в тарелку Нарышкина. Отказываться было не удобно. В какой-то степени, если жизненные силы брать за сытость, то он и не голоден. Впрочем, как и Ивану, ему пришлось только наслаждаться мастерски приготовленными блюдами.

Сообщение в личке от Дуремара объясняло сложившееся положение. Алексей вынужден был согласиться с приятелем. Обед явно предназначался для игрока с более высокими показателями.

Наконец трапеза закончилась. Староста поблагодарил и попросил домочадцев покинуть горницу. Детишки этому даже рады. Тут же убежали. Супруга собралась, было убрать посуду, но Акимфий её остановил.

– Потом, милая, уберешь, – проговорил он. – Нам поговорить нужно.

Маланья недовольно фыркнула и ушла.

– Ни фига, у вас какие нравы, – сказал Иван, глядя ей в след.

– Женщины. Чуть что не так… – начал, было, староста, но не договорил. Махнул рукой. – А! Я ведь вас за службу наградить теперь обязан. Что желаете?

Оба приятеля замялись. Что можно хотеть, когда в игре всего несколько дней? А вдруг попросишь, и не дадут. Какие тут ограничения? А если выполнят просьбу, то не будет ли эта вещичка без дела в сумке валяться. Нарышкин13 взглянул на Ивана. Тому было что просить.

– Ты вот, что, – проговорил Алексей, – Дуремару коня какого-нибудь не шибко буйного подыщи, а мне денег отсыпь.

– Не могу, – вдруг молвил староста.

– Коня не можешь?

– Нет. Коня я с превеликим удовольствием. Денег не могу.

Нарышкин13 тяжело вздохнул. Деньги были бы сейчас не лишними. Но на нет и суда нет. Хорошо, что коня пообещал дать.

– А две сбруи подарить сможешь? – Неожиданно спросил, молчавший Дуремар.

– Сбруи? Сбруи могу.

Староста улыбнулся.

– Значит, на этом и договоримся? – Приятели кивнули. – Тогда по рукам.

Ударили по рукам. Акимфий тут же позвал супругу, когда та появилась, а вид у нее был, дай боже. Цыкнул на неё и сказал: