Оказывается, в этом месте по субботам собирались поэты-декаденты и читали друг другу свои стихи. Еще Харад сказал, что широкую известность в узких кругах «лошадь» завоевала под названием «Пристанище унылых виршеистов».

Внимательно ознакомившись с меню, самым затрепанным и засаленным в Милеиной жизни, молодежь выбрала два по литру эля и жареные острые ребрышки гарма.

– Ну, за знакомство, – облапив одну из быстро появившихся на столе громадных кружек, произнес Зарк.

– За УВБМ, – чокнулась с ним Милея.

– За УВБМ, – согласился с ней Харад. – Ну? И как ты сюда попала?

Понимая, что речь идет вовсе не о питейном заведении, а об учебном, Милея начала свой незамысловатый рассказ, естественно, стыдливо опустив роль Сильды Блум и Великого Гаройна.

После недолгого Милеиного повествования, настала очередь Харада. Его история начиналась еще во младенчестве.

Зарк всей своей пламенной душой ненавидел негативов.

Он родился в любящей семье человека и шарианки в одном из спутников Треугольника. Планета их, как, собственно, и звезда, не имела своего названия – только каталожный номер, потому что система относительно недавно была витерирована и освоена. Местные жители в обиходе называли свою планету «двушкой», потому что она была второй от светила. Еще была «трешка» и «единица».

Отец Харада работал инженером на заводе по производству комплектующих к ракетным двигателям. Мама трудилась помощником финансового директора в частной компании. Дедушка уже давно вышел на пенсию и всего себя посвятил долгожданному внуку. Кроме Харада в семье больше детей не было.

В общем, среднестатистическая имперская семья.

Они мирно жили со своими маленькими радостями и проблемами до тех самых пор, когда однажды в их семью пришла огромная беда.

Хараду едва исполнилось три года, и он был еще слишком маленьким для того, чтобы все хорошо помнить. В памяти запечатлелся только смутный эпизод, что как будто кто-то громко закричал в соседней комнате, и там начали шуметь. А потом, через какое-то время, к нему подошел мужчина в странной одежде и с мечом в руках. Он достал Харада из кроватки и взял на руки.

Много позже родители рассказали сыну, что его дедушку убила нежить. В соседней квартире от сердечного приступа умер мэтр Гарс и превратился в негатива. А дедушка до последнего защищал дверь в комнату Харада. И там же и погиб – на ее пороге. Негаборцы прибыли слишком поздно.

На те деньги, которые Империя выплатила их семье в качестве компенсации, Зарки переехали в столицу их Галактики Далларкан.

Харад пошел в школу со спортивным уклоном, а потом, когда родители поняли, что парню очень хорошо дается макротрансконфигурация, его отправили на собеседование в один из лучших в их Галактике эмтэ-колледж. И Харад поступил. Закончив его с отличием, он прошел и в ИАМ.

– Знаешь, Мили, я поклялся себе, что не умру до тех пор, пока не положу их ровно миллион.

У Милеи округлились уже порядком окосевшие глаза.

– Ты что, серьезно?

– Конечно, – кивнул Харад. – Вот смотри. Я все посчитал. Пятьсот лет – это порядка ста шестидесяти восьми тысяч дней. Так? Убираем семь-восемь тысяч дней на всякое детство, учебу, стажировку и прочее. Получается что-то около ста шестидесяти тысяч дней. Если я в течение этих ста шестидесяти тысяч дней буду убивать по шесть-семь тварей ежедневно, то миллион я наберу.

– Ха! Ты хоть представляешь каково это – хотя бы одного вампира убить?

– Нет. Но не боги горшки обжигают. Их убивают такие же ребята, как и мы, только обученные, опытные и тренированные. Десятками.

Вечер затянулся.

Харад Зарк был отличным свойским парнем. Веселый, ироничный, с великолепным чувством юмора. Но, самым главным для Милеи было то, что он являлся ее единомышленником и мечтал о службе на благо Империи. Зарк, как и она, жил только этим. Дышал. И не представлял себе иной судьбы, кроме поприща высшей боевой макротрансконфигурации. А еще он не смеялся над ней, как все остальные, и вполне серьезно относился к ее мечте. Единственный. Мили была безумно благодарна ему за это.