– Тогда мы заблудимся вместе.

Она посмотрела на меня, и я увидел, как в ее глазах разгорается прежняя искра.

– Перед нами лежит темный путь, – сказал я ей. – И трудно продолжать идти, когда не видишь земли под ногами. Но это и есть мужество. Воля. Желание продолжать идти во тьме. Верить, что она простирается лишь на расстоянии вытянутой руки, а не за миллион миль отсюда. И хотя кто-то может дрогнуть, кто-то может потерпеть неудачу, кто-то может свернуться калачиком, как младенец, вместо того чтобы идти дальше этой одинокой ночью, но ты – не такая.

Я сжал ей руку, заглянул в глаза и повторил:

– Ты не такая.

Она расправила плечи в своем прекрасном сюртуке, стала немного выше ростом, убрала с лица эти светлые локоны. И хотя она была все той же уставшей малышкой и, Боже, такой юной, в ее сияющих глазах я мельком увидел женщину, в которую могла бы вырасти Диор Лашанс.

И на мгновение тьма показалась мне уже не такой мрачной.

– Тогда пошли, – сказала она. – Лучше не заставлять семью ждать.

Мы с Диор медленно спускались в лежащую внизу долину, а в моей голове пульсировала только одна мысль. И это было не облегчение, что моя сестра не умерла, и не ужас, что она обратилась в нежить. Никакого беспокойства из-за странных даров, которые она продемонстрировала, или и любопытства, как она провела последние семнадцать лет.

Пока платформа медленно ползла вниз, все мое любопытство, все вопросы, все «как и почему» звучали едва слышным шепотом, заглушенным одним-единственным страхом.

– Селин заставила меня выпить ее кровь.

Диор прервала свое занятие – она старательно грызла ногти – и взглянула на меня, выплюнув за борт отгрызенный кусок.

– Я, конечно, не очень разбираюсь во всем этом, но разве вампиры обычно не делают наоборот?

– Серорук перерезал мне горло. А кровь Селин не дала мне умереть.

– Ну, по-моему, это не так уж плохо звучит, разве нет?

– Это ровно треть пути к гребаной катастрофе.

Диор покачала головой с отсутствующим видом.

– Кровь вампира обладает силой, Диор. Могуществом. Может вылечить даже смертельные раны. Она замедляет старение. Но есть у нее и более темная сторона. Когда ты пьешь их кровь, они получают власть над тобой. И чем больше ты пьешь, тем сильнее эта власть. Поужинаешь кровью одного и того же вампира три ночи подряд и превратишься в покорного раба его воли.

– Вот почему угодники-среброносцы курят, а не глотают кровь, – пробормотала она.

Я кивнул, глядя на замерзшую реку внизу.

– Однажды Серорук рассказал мне одну историю. О вампире по имени Лиам Восс. Он был птенцом Железносердов, родившимся в Мадейсе лет пятьдесят назад. И когда в городе начали пропадать люди, туда отправили угодника-среброносца по имени Марко. Марко был коварным охотником, знал много разных трюков и поступил так, как поступил бы любой хитрый охотник. Он исследовал могилу Лиама, поговорил с его семьей и невестой, симпатичной девушкой по имени Эстель. Марко почти настиг свою добычу, выследив вампира, когда тот напал на уличную девку возле доков. Он отрубил Лиаму руку своим клинком и практически ослепил его серебряной бомбой. Но пиявка прыгнул в залив, уплыв во тьму, куда Марко последовать не мог. Странным было вот что: Лиам почти каждую ночь являл городу новую жертву. Но после того как Марко чуть не уничтожил его, убийства прекратились. Наш добрый брат залег на дно, уверенный, что Лиам снова нанесет удар, но этого не произошло. Больше ни одной жертвы. Марко предположил, что вампир сбежал в более безопасные охотничьи угодья. И только спустя годы он узнал правду.

– И в чем там было дело? – приглушенным голосом спросила Диор.