Надо ли говорить, что за меня проголосовали единогласно… хотя нет, Славик таки воздержался, но это несущественно. Кавун Семён Прокофьич долго тряс мне руку, благодаря за избавление от лишней заботы, а бухгалтерша передала мне печать и ключи от правления, на этом общее собрание народных представителей и завершилось. Хотя нет, не совсем – Слава подождал меня у выхода на улицу и таки высказал всё, что у него наболело, а наболело там много. Я выслушал это в пол-уха и ответил, что обязательно приму к сведению все его замечания, вот на этом точно всё закончилось… оператор со звукорежиссёром смотали провода и удалились, напоследок сказав, что материал вроде бы интересный, но что там руководство скажет, они предсказать не берутся. Инна, когда мы поднимались в квартиру, заметила мне, что ношу я взвалил на себя немалую, но она мне поможет конечно.

А утром мне звонок был от Лиозновой (занятия-то в политехе у нас во вторую смену были, так что утро свободное), заходи мол на чашку чая, посидим, поговорим о делах наших скорбных. Оделся, предупредил Инну, что чай я в другом месте попью, и подался на студию имени Алексей-Максимыча Горького, тут пешком быстрее получается, чем обруливать наши буераки на машине. Там у них пока всё по-простому было, даже вахтёром не успели обзавестись, заходи, кто хочешь – я и зашёл.

В коридорах было темно, сыро и пахло извёсткой, недавно ремонт был, не успело ещё выветриться. И первого же, кого я встретил в этих коридорах, был Александр Абдулов, он сидел на подоконнике в углу первого этажа и сосредоточенно курил сигарету.

– О, Саня, – обрадованно сказал я, – ты как тут оказался?

– Привет, Серёжа, – отозвался он, – вот сослали, понимаешь, в ваши горьковские ипеня, кино тут доснимаем.

– Что за кино-то? – поинтересовался я.

– «С любимыми не расставайтесь», мелодрама такая жестокая.

– Аааа, слышал… там ещё с тобой Алфёрова должна вроде играть…

– Точно, а вот и она сама.

К нам из-за угла подошла Ирина Алфёрова и тоже достала сигарету из пачки.

– Это Серёжа Сорокалет такой, – сказал ей Абдулов, – познакомься.

– Очень приятно, – скромно сказал я и пожал ей руку, – мне всегда нравилась ваша игра, особенно в «Хождении по мукам».

– Не хочу об этом вспоминать, – нехотя ответила она, – про тебя я тоже много чего слышала… а теперь-то ты что делаешь?

– Да вот, сослали в Сибирь… как декабристов, но ничего, и в глубине сибирских руд можно жить… проект новый вместе с Лиозновой поднимаем.

– Что за проект? – спросил Абдулов.

– Реалити-шоу… – сказал я и, видя непонимание в глазах собеседников, уточнил, – ну сериал, максимально приближенный к жизни. «За стеклом»-то видели?

– Честно говоря нет, ни одной серии не видела, – за обоих ответила Ирина, – но представление имеем. А на какую примерно тему-то сериал будет?

Я вкратце обрисовал им ситуацию и по ходу дела у меня появилась одна мыслишка:

– Может засветитесь у нас? Ну хотя бы на пять минут – играть надо будет самих себя, как это называется… камео что ли. Ну чисто мимо проходили и пару фраз обронили, я бы вас сегодня же в сценарий и вставил, а завтра бы например и отсняли… с меня будет бутылка хорошего виски… даже две бутылки…

– Ладно, мы подумаем, – ответил с небольшой задержкой Абдулов, – а сейчас извини, у нас перерыв закончился, надо продолжать.

И они скрылись за большой черной дверью с надписью «Студия №1», а я пошёл вглубь продолжать поиски Татьяны Михайловны. Она оказалась на третьем этаже рядом с кабинетом директора студии, которым оказался (тым-ды-дым) Сергей Аполлинарьевич Герасимов. Постучал в дверь, на которую мне указали, внутри действительно оказалась она самая, Татьяна Михайловна. Из подробностей её личной жизни я, пока шёл сюда, вспомнил только, что она вдрызг разругалась с Юлианом Семёновым и Таривердиевым после съёмок «Мгновений» – она хотела добавить себя к сценаристам, а эти двое были резко против и не позволили ей этого… ну ещё, что замужем она никогда не была, но воспитывала приемного сына примерно моего возраста. Негусто…