Однако именно о том, что таковые намерения питали в некоторых кругах, в том числе питал их и самодержец России, свидетельствует Записка П. Н. Дурново императору Николаю II, написанная в феврале 1914 года, за пять месяцев до начала войны. В этой Записке бывший российский министр внутренних дел и действительный член Государственного Совета, кроме того, возглавлявший (1908–1915) в его составе крайне правую группировку[8], писал царю следующее про Галицию: «Нам явно невыгодно, во имя идеи национального сентиментализма, присоединять к нашему отечеству область, потерявшую с ним всякую живую связь (полужирный курсив мой. – о. М. А.-М.). Ведь на ничтожную горсть русских по духу галичан сколько мы получим поляков, евреев, украинизированных униатов? Так называемое украинское или мазепинское движение сейчас у нас не страшно, но не следует давать ему разрастаться, увеличивая число беспокойных украинских элементов, так как в этом движении несомненный зародыш крайне опасного малороссийского сепаратизма, при благоприятных условиях могущего достигнуть совершенно неожиданных размеров».[9]

О какой же «идее национального сентиментализма» и о «какой ничтожной горсти – русских по духу галичан» говорит Дурново в своей записке как о возможной причине войны и, уж во всяком случае, как о рациональном основании включения этой части Австро-Венгрии в состав Российской империи в форме готовых губерний и уездов? Речь идет о русинах-униатах, поскольку, как мы попытаемся показать ниже, именно переход этой небольшой иммигрантской общины обратно в православие посредством ее вступления в русскую епархию в Америке дал основание определенной группировке русского общества, церкви и правительства, включая царя, считать и коренное славянское население Галиции потенциально православным, а значит, и «русским». Тем самым этот переход и это определение «русскости» привели к эскалации вражды между католической Австро-Венгрией и православной Россией – вражды, перешедшей сначала в холодную войну между ними, а затем и в Первую мировую войну.

Добровольный переход униатов-русинов в православие через вступление в русскую епархию в Америке продолжался в довоенный период несколько более двух десятков лет и получил широкую церковно-политическую огласку в русской прессе, прежде всего, через издание «Американского православного вестника» (АПБ). К тому времени «русская Америка» уже исчезала. С продажей Аляски русское присутствие в Америке начало сходить на нет и, кроме нескольких приходов на Аляске, в конце концов сохранилось в русском соборе в Сан-Франциско, где чуть ли не номинально ютилась русская епархия в Соединенных Штатах.

Одна из первых групп униатского духовенства в Америке, из австро-венгерских иммигрантов. На фотографии 1890 г. слева направо сидят священники Вислоцкий, Запототский, Товт и Обушкевич.

Стоят: Волкай, Дзюбай, Ятскович, Грушка. Четверо из них, начиная с о. А. Товта, со своими конгрегациями присоединились к русской епархии в Америке. Взято из: Orthodox America 1794–1976, Ed. Constance J. Tarasar, Ass. Ed. John Erickson, The OCA: Department of History and Archives, Syosset, New York, 1975.