Отдав распоряжение, Жюль снова повернулся к капитану франтирёров. Вид у того был неопрятный, и от него разило алкоголем. Это был рослый, сильный мужчина с окладистой черной бородой, особенно выделявшейся на фоне гривы седеющих волос. Густые брови бросали тень на глаза, покрасневшие от обильной выпивки, но смотревшие дерзко и угрожающе. Всем своим видом капитан производил впечатление человека, которого насильно оторвали от важного дела.

– Капитан! Какого черта вы тут торчите?!

– Да вот, проезжали мимо и увидели нескольких…

– Капитан, обращаясь ко мне, извольте называть меня полковником! Или вы забыли, как приветствовать старшего по званию? Ваше имя! Как называется ваша часть?

Капитан нахмурился и с нескрываемым презрением кое-как отсалютовал:

– Имею честь представиться, полковник: капитан Викто́р Делеклюз, Третий вузьеский полк нерегулярных войск, – медленно произнес он, нарочито растянув предпоследнее слово; кто-то из его солдат захихикал. – Как я говорил, полковник, проезжали мимо и увидели нескольких пруссаков.

– Здесь? Вы видели пруссаков в этих местах?

– Я ведь ясно сказал, правда?

– Господин полковник! Подойдите сюда! – послышался напряженный голос майора Дюпре.

Оставив капитана, Жюль поспешил за горящий сарай, где увидел увечную женщину с ребенком. Она сидела на земле, прислонясь к ограде, рядом с телом мужчины, явно ее мужа. Он лежал на спине, раскинув руки и ноги. Карие глаза смотрели в небо, но уже ничего не видели. Его убили выстрелом в лоб.

Пока Жюль шел, крестьянка плотно сжала колени и начала раскачиваться. Ее стоны превратились в непрерывное утробное мычание, чем-то напоминающее коровье. Она крепко, до белизны костяшек, прижимала к себе дочурку. Той было около трех лет. Девочка смотрела большими выразительными глазами и хлопала длинными ресницами. Глаза малышки распухли от слез. При виде Жюля и майора Дюпре она спрятала личико на материнской груди, и они обе стали раскачиваться взад-вперед, взад-вперед.

На них упала тень. Женщина взглянула за спину Жюля, сжалась и начала раскачиваться еще быстрее. Жюль обернулся и увидел Делеклюза.

– Ждите возле дома, капитан! – приказал Жюль.

– Чего ждать? – поинтересовался Делеклюз.

Глаза Жюля негодующе вспыхнули.

– Майор Дюпре! Проводите этого…

Делеклюз нахмурился и пошел назад, не дослушав приказа. Жюль снова опустился на колени перед женщиной.

– Мадам… – осторожно взяв ее за руку, произнес он.

Женщина отпрянула. Он убрал руку. Крестьянка испуганно смотрела на него.

– Мадам, я должен знать. Этот капитан, – он указал на удалявшегося Делеклюза, – этот капитан говорит, что здесь побывали пруссаки. Я должен знать, мадам. Это правда? Они издевались над вашей семьей? Пруссаки убили вашего мужа?

Женщина вздрогнула. Ее тело задрожало, как лист на ветру. Она не произнесла ни слова. Глаза по-прежнему были полны ужаса.

– Мадам, s’il vous plaît[28]. Сейчас вы в безопасности. Расскажите о том, что здесь произошло. Если это пруссаки, мы должны быстро их найти.

Молчание.

Жюль сделал еще несколько попыток, но и они не дали результата.

– Майор, попробуйте вы ее разговорить, – сказал он Дюпре и вернулся к Делеклюзу.

– Поди наплела вам с три короба, полковник? – спросил Делеклюз.

– С чего ей врать? – резко спросил Жюль.

– Так она же истеричка. Может наговорить чего угодно.

– Что именно в ее словах так вас волнует, капитан? – спросил Жюль, окинув его холодным, оценивающим взглядом.

– Она же калека, полковник. Увечная крестьянка. От нее нет никакого толку.

– Капитан, вы вызываете у меня отвращение. Она француженка. А вам бы следовало вплотную заняться пруссаками.