Рельефная черта «восточной деспотии» – сверхвысокие подати[26] как гарант неизменности технологий производства и, соответственно, социального порядка[27]. На ментальном уровне консервирует незыблемость некогда заложенных основ диктат традиции. Её примат выгоден как элите, стремящейся обосновать необходимость изъятия прибавочного продукта и избежать восстаний, так и общинникам – традиция фиксирует уровень налоговых обязательств, скрыто препятствуя их увеличению. В аграрном обществе потребность физического выживания предопределяет доминирование осторожности и безынициативности как защитных психологических механизмов. В частности, из-за этого крестьяне предпочитают использовать менее эффективную, но более надёжную систему трёхполья. После того, как прочная традиция, основанная на преемственности («так делали отцы и деды») и религиозном опыте («так угодно богу»), легитимизируют сложившуюся социальную иерархию и уровень податей как «справедливые», общество вступает в период очень продолжительной стабильности, который продолжается с 3000 г. до н. э. вплоть до 1500 г. н. э. Но ценой стабильности становится многовековой застой технологического развития[28].

Доминировавшая в это время форма централизованного аграрного государства, опиравшаяся на ассоциации общин, обеспечивала большинству населения относительную безопасность, благоприятные условия для накопления имущества в виде развитой инфраструктуры, институтов права и «полиции», но взамен лишала стимулов к увеличению прибавочного продукта и ассимиляции новых технологий. Железная логика лежит в основе такого порядка: правитель обеспечивает подданным безопасность и возможность стабильного обогащения, а подданные правителю – сверхдоходы[29].

Однако всегда существует угроза крушения централизованного государства. Аграрная монархия постоянно балансирует между недостаточным и чрезмерным налогообложением[30]. Слишком высокие подати приводят к бегству крестьян с земли, росту бродяжничества и разбоя, а значит, и к снижению налоговых поступлений, повышают риск восстания. Слишком низкие вынуждают сокращать расходы на регулярную армию и создают угрозу иностранного завоевания. Даже «добродетельные государи», которые понимали пагубность высоких налогов – как китайский император Юань-ди, сокративший государственные расходы и опустивший налоги в несколько раз в начале своего правления, фараон Хармхаб, предостерегавший против повышения податей в своих Эдиктах, или визирь государства Сельджукидов Низам аль-Мульк, не могли сократить их ниже определённого достаточно высокого уровня – уровня, необходимого для содержания многочисленной боеспособной армии и строительства укреплений против варваров. Сами варвары прямо в результате набегов или косвенно – в виде дополнительных расходов, которые осуществляют добродетельные агроправители для сдерживание степной угрозы, – забирают у крестьянина часть прибавочного продукта. Но такие добродетельные правители – редкое явление. Обычно государи – такие, как У-ди или монгольские ханы в завоёванных землях, – поднимают налоги до максимально возможного значения, при котором у крестьян, воспринимаемых как «несвободные»[31], изымается весь излишек и даже часть необходимого продукта. Большая часть расходов ассигнуется на армию и бюрократический аппарат