Лежа в мягких перинах кровати, я никак не могла собраться с мыслями и понять, где конкретно нахожусь. В помещении пахло костром и кровью. Пламя в камине разбушевалось так, что того гляди зайдется соседствующая с ним портьера. Я почему-то сразу подумала, что испачкаю дорогое белье, а это плохо. Груте работы прибавиться.

А нет! Цвет белья отличался от того, которым была застелена постель в моих покоях.

– Где я? – хотела сказать тихо, а изо рта выскочил почти крик.

– В моих покоях, – наконец, сумела сфокусировать взгляд на мужской фигуре в синем костюме у комода.

Фолк достал что-то из ящика и подошел ко мне. Аккуратно убрал прилипшие к лицу пряди волос и коснулся больного уха. Оно горело и пульсировало, а по всему телу прокатывались волны болевых спазмов. Казалось, эти твари отбили мне все, что только можно и самостоятельно подняться с кровати я больше не смогу.

– Подлые мрази, – процедил он сквозь зубы, а я шикнула, прикусив губу, когда Фолк выдавил мазь мне на щеку, и притоптал ее втирающими движениями. – Стая шакалов, – кивком согласилась с этим четким определением участниц отбора. – А я говорил, что зря ты с ней связалась. Это только начало, поверь.

– Плевать, – усмехнулась и наткнулась на физиономию непонимания.

– Не плевать, Нэлл, – до чего же странно звучало мое новое имя из чужих уст. Удастся ли привыкнуть к нему и забыть свое, как того требуют правила? – Хочешь «случайно» умереть, не дождавшись испытаний? Куратор и наяды не вмешались, значит, подобное поведение не противоречит правилам, – в его голосе так и сквозило тревогой. Говорил он совершенно серьезно, заставляя меня задуматься. – Перевернись на живот. Я намажу спину.

Не видела смысла сопротивляться и стесняться. Чудо-мазь уже сняла боль с ушибленной части лица. Того же хотелось и для несчастной спины. Перевернувшись, обняла подушку и легла на нее здоровой стороной головы.

Фолк на удивление профессионально справился со сложной застежкой платья и выдавил на кожу прохладную мазь. Я невольно вздрогнула, и руки покрылись мурашками от мягких прикосновений его теплых ладоней.

– Но что тогда делать? Нам с Фьерой не выстоять против толпы, – печально заключила горькую правду жизни. Воевать с противником, во много превышающим числом верных адептов – глупо.

– Тебе повезло, золотце, – игриво щелкнул меня по носу пальцами свободной руки. – Новоиспеченная метательница молний раздражает меня больше всех. Так что будем воевать вместе, а для этого раньше остальных нужно в совершенстве овладеть дарованной магией. Для меня это не составит труда, я наблюдал за волшебством деда с детства, а вот тебе придется не просто. Так что вставай! – игриво шлепнул меня по ягодице и заулыбался. Вот наглец!

Вскрикнув, я подскочила с кровати, уже второй раз поражаясь чудодейственному лекарству.

– Не смей распускать руки! – пригрозила смеющемуся венценосцу пальцем. Не знаю, чему учат в императорских семьях, но фамильярничать с собой не позволю! – Я не шучу! В следующий раз отморожу тебе кое-что!

– Понял, – поднял руки вверх, сдаваясь. – Кое-что мне еще дорого, – прыснул со смеху и встал с края кровати. – Умойся. Надо вернуться в зал и показать всем, что ты не сломлена, – до чего же резко он посерьезнел, окатывая меня изучающим колким взглядом.

Засмущавшись, поспешила в уборную. На всякий случай заперла дверь на щеколду и подошла к зеркалу.

– Ох, – вырвалось тяжелым вздохом.

Страшно было смотреть на собственное отражение. Перепачканное кровью лицо и платье. Большая часть сверкающих камушков отлетела с ажурного лифа, а ткань юбки порвалась в двух местах. Розовые волосы растрепались и слиплись в сосульки засохшей крови, а правая сторона лица припухла.