– Ничуть, – усмехнулась Хестер, – я знаю, что делаю.

– А-а-а! – дикий визг разорвал сонную тишину.

– Это помощник распорядительницы? – оторопела Милли.

– Горе мне, горе, – стонал помощник, – беду накликал я своими молитвами! Ваше Императорское Величество, простите слугу своего неразумного, неудачливого! Виновен-виновен-виновен!

Едва ли не заливаясь слезами, мужчина пал на колени и бил поклоны в сторону террасы, с которой на него взирал ошеломленный Император.

– Остановись, Грегуар, – змеей зашипела виконтесса Эстальди.

– Не могу, вина моя огромна и нет мне прощения! Ап.

Император за считаные секунды оказался прямо перед помощником распорядительницы. Судя по мрачному лицу Даррена Элеарского, он был крайне недоволен выходкой Грегуара.

– За что ты просишь прощения? – ровный, спокойный голос Император несся над парком так, будто его усилили чарами.

– Я осмелился увидеть истинную в лице вашей невесты, мой Император! Простите мне мою неудачливость, простите!

Женщина, что так и стояла с конем в поводу, покосилась на Грегуара с искренним отвращением:

– Твои шансы на счастье со мной стремительно близятся к нулю.

– Наш человек, – со знанием дела произнесла Милли.

– Волчица-оборотень, – поправила ее Хестер.

Женщина бросила на подруг острый взгляд и, оставив Грегуара страдать, подошла к подругам.

– Вайолин Свободная и мой Сапожок.

Сапожок фыркнул и, дернув гривой, надкусил траву. Выискивая что повкусней, он повернулся к подругам другим боком, и им сразу стало понятно, отчего у коняшки такое имя: на рыжем лоснящемся боку вольготно разлеглось белое пятнышко в форме сапожка.

– Хестер Мерех, скрытая дворянка, – представилась леди Аргеланд.

– Милида из Ревнянки, простолюдинка, – улыбнулась Милли и тут же спросила: – Что делать будешь, если он и правда твой истинный?

– Думать, – с искренним огорчением произнесла Вайолин. – Лучшая ли это доля.

– В семье правит сильный, – произнесла Хестер и тонко усмехнулась. – Тебе стоит определиться, хочешь ли ты главенствовать.

– Хочу, – без тени сомнения отозвалась волчица, – но кто родится от труса, лизоблюда и дурака?

Вайолин глазами указала на Грегуара, который умирал от чинопочитания: Император сотворил сферу безмолвия и что-то терпеливо внушал своему слуге. Но чем больше Даррен Элеарский говорил, тем глупее становился вид у помощника распорядительницы.

Тяжело вздохнув, Хестер пожала плечами. В магии крови она ничего не смыслила, а потому не могла даже предположить, что родится от такого мужчины. Если дети пойдут в мать – хорошо.

«Хотя, опять же, мы знакомы всего несколько минут, – подумала леди Аргеланд. – Кто знает, какие глубины таятся в душе Вайолин».

– А что, – заинтересовалась меж тем волчица, – есть надежда, что ему показалось? Человеческие мужчины разучились видеть ауру?

– Нет, – скривилась Хестер, – хуже.

И подруги, нисколько не сдерживая громкость голосов, рассказали о предстоящей дуэли и ее причинах. И если кто-то их подслушал и понес сплетню дальше… Что ж, Хестер это мало волновало. Даже если в итоге народная молва выставит их виноватыми, главное – предать дело огласке.

– Что ж, если ты не сможешь поймать запланированного мага, – волчица явно не знала, кто в Империи владеет редким даром ветреных порталов, – то я стану твоим свидетелем чести. Я получила право выйти из стаи и основать свою. Свободная – не имя рода, а титул. Он приравнивается к безземельному лордству.

Хестер с трудом сдержала свое: "Я знаю". Ведь на самом деле знать она не должна была. Истинно стайные оборотни живут скрыто, и кем надо быть, чтобы получить право покинуть стаю...