Добравшись до ближайшего стола, сажусь на него, забравшись ногами на скамейку. Тут отличный обзор единственной протоптанной тропы, освещаемой главным фонарем у крыльца. Если кто появится на ней, я увижу первой, меня же практически невозможно рассмотреть в стоявшей темноте. С других сторон площадку окружает стена и здание школы, любопытным наблюдателям взяться неоткуда. Именно из-за расположения место стало единственным свидетелем моей личной жизни. Выключив фонарик и отложив его в сторону, скидываю рюкзак с вещами и опираюсь на вытянутые позади спины руки. Прислушиваясь к звукам вокруг, непроизвольно улыбаюсь. Шарканье лап Волчицы по гравию бывшего поля утопает в доносящихся из-за стены сигналах последних трамваев, стуке колес, велосипедных звонках. Где-то недалеко квакают лягушки, что неудивительно, когда-то до войны, здесь было одно сплошное болото.

Люблю так сидеть, любоваться ночным небом, усеянном мелкими светящимися звездочками, послушать звуки, кажущиеся одновременно близкими и далекими. В этом есть что-то волшебное и необычное. Мало кто из людей, с которыми приходилось общаться, находит подобное занятие захватывающим, а большинство считает, скорее, неадекватным. Ведь вместо потраченного на любование небом времени можно столько дел переделать: и полы помыть, и постирать. Глупые люди не понимают, что жизнь дается всего раз, и нужно получить от нее максимум, а не угробить так, как делают они.

– Скер, – оторвавшись от рассматривания звезд, опускаю взгляд на стоявшего в паре шагов от меня парня. Так увлеклась небом, что не заметила его приближения, но это не беда, ведь именно ради него я здесь. Джефферсон неуверенно подошел ближе, забрался на скамейку и сел почти так же. Даже без света, отчетливо вижу короткие черные волосы, едва достающие до ушей. Сцепив руки, он выглядит серьезнее обычного, и я очень надеюсь, что он не начнет разговор на ненавистную мне тему. Волчица появилась из темноты еще неожиданнее его, виляя хвостом, принялась тыкаться мордой в гостя, выпрашивая ласковых прикосновений. Мысленно поблагодарив собаку за молчание, наблюдаю за трогательной картиной, – Когда-нибудь Мин поймет, что в доме больше нечего ремонтировать или спросит у вашей матери, – укоризненно заметил парень, чуть склонив голову, но при этом не отрывая от меня глаз. Пальцы Джеффа впились в шерсть Волчицы, теребя ее за ушами и за шею, пока той не надоело, и собака не улеглась под скамейкой.

– Придумаем другой сигнал. Или составим график. Не вижу в этом проблемы, – мы не раз обсуждали, как сможем договариваться о встречах и где проводить их, пока не нашли это место. Единственный человек, который должен был нас на самом деле связывать – мой брат, и передача тайных посланий через него первое время напоминала шпионскую игру, но постепенно надоедала и становилась все подозрительней.

– Скер, все стало бы куда проще, прими ты предложение. Мне уже не двадцать лет и прятаться по закоулкам по ночам довольно утомительно, – обычно он начинал этот разговор минут через десять после начала встречи, сегодня впервые начал сразу. Закрыв глаза, качаю головой и выпрямляюсь. Джефферсон возглавлял и заканчивал короткий список тех парней в городе, за которых я могла бы выйти замуж, если бы хотела. Как только мне исполнилось восемнадцать, он в тот же день признался в чувствах и сделал предложение. Получив отказ, каким-то образом уговорил меня стать его девушкой, и вот уже два года тайком от всех, мы проводим несколько вечеров в неделю вместе. Не знаю, на сколько еще ему хватит таких исключительно платонических отношений, но меня пока все устраивает, и становиться женой я не тороплюсь. У нас довольно большая разница в возрасте, да и Джефф успел побывать в роли мужа и будущего отца, но его предыдущая избранница скончалась при родах вместе с ребенком. Мне тогда было еще одиннадцать, и я не совсем понимала смысл ходивших в семье слухов обо всем этом. Сейчас же, в глубине души понимаю, что после такой трагедии он долго отходил и каким-то образом нашел в себе силы попробовать снова создать семью. Но ошибся с девушкой, в которую по несчастью влюбился. Несомненно во всем виноваты проклятые волосы и лицо, так всеми восхваляемое, ведь будучи другом брата, Джефф часто видел меня без раскраски.