Одновременно многие банки и промышленные компании Великобритании находились в руках выходцев из Германии. Одним из них был судопромышленник германо-еврейского происхождения Г.-В. Вульф, игравший видную роль на англо-германо-американском рынке. Историк С. П. Мельгунов утверждал, что «Николай II указывал в телеграмме английскому королю на возможное влияние [английских] банков, находившихся в немецких руках» на революционное движение в России{576}.
К началу ХХ в. роль транснационального капитала, имевшего своей целью передел мира и создание Нового мирового порядка, чрезвычайно возросла и его эпицентр находился в США. Вильгельм II через банковские и промышленные круги поддерживал тесные контакты с Америкой и лично с президентом Теодором Рузвельтом, которого называл своим «большим приятелем».
Такова была подлинная суть Второго рейха, не имевшего ничего общего с благостным лубком «братской» страны, который так популярен у некоторых российских германофилов. На самом деле в лице кайзеровской Германии Россия имела смертельного и опасного врага.
Несмотря на, мягко говоря, недружелюбное поведение кайзера во время Боснийского кризиса, Николай II рассчитывал при личных встречах убедить его оказать давление на Вену относительно её дальнейшей политики на Балканах в обмен на гарантию нейтралитета России в случае англо-германской войны. Вильгельм II, однако, воспринимал эти шаги Царя как продолжающуюся после Боснийского инцидента капитуляцию России.
Во время встречи Николая II и кайзера Вильгельма 4/17–5/18 июня 1909 г. в местечке Виролахти, в 8 км от границы с Россией, Вильгельм II и Бюлов решили, что Царь готов полностью изменить свою политику и развернуться в сторону Германии. Сам кайзер ни на какие уступки России идти не хотел, а саму встречу рассчитывал использовать исключительно для демонстрации силы и закрепления достигнутого в 1908 г. дипломатического успеха. На неоднократные попытки Извольского поднять вопрос о недопустимом поведении Австрии немцы отвечали отговорками. Из общего разговора с германской делегацией Николай II сделал вывод, что Берлин не собирается идти навстречу России по вопросу сдерживания Австро-Венгрии. Одной из главных причин этого нежелания было стремление Германии самой закрепиться с помощью Вены на Балканах, а оттуда усилить своё влияние в Турции, развернув продвижение в Персию, зону русско-английских интересов. В таких условиях всякая попытка России начать переговоры о соглашении с Германией теряла всякий смысл.
15/28 октября 1910 г. в Петербурге было созвано Особое совещание для обсуждения возможного соглашения с Германией{577}. Оно пришло к выводу, что переговоры с германской стороной должны носить «лишь очень общий характер» и желательно не связывать себя «никакими определенными обещаниями»{578}. Но Николай II видел, что мир быстрыми шагами идёт к войне, которой он всеми силами пытался не допустить. Поэтому Государь хотел достичь с Берлином таких же договоренностей, какие он достиг с Лондоном: о разделе сфер влияния. По большому счёту всё, что хотел Государь от Берлина, – это отказ от поощрения австро-венгерской экспансии на Балканах и соблюдение приоритетных прав России в Проливах и Персии. Немцы, чьё торговое присутствие в Персии постоянно росло, были заинтересованы в согласии России на продолжение строящейся ими ветки Багдадской железной дороги в Персию. Николай II был готов пойти навстречу немецким торговым интересам, несмотря на то, что России, конечно, строительство этой железной дороги было невыгодно, так как она способствовала проникновению в Северную Персию конкурентов, прежде всего Германии. Однако, опасаясь дальнейшего ухудшения отношений с Берлином, Николай II счёл необходимым согласиться с его пожеланиями. Предложения немцев самим построить участок дороги были русским Правительством отвергнуты из-за опасения возникновения постоянных германских интересов в русской сфере влияния