19 августа эти опасения подтвердились в очередной раз. Речь идет о так называемом «инциденте в Намамуги».

Английскому купцу Ричардсону было 29 лет, он приехал в Японию из Шанхая с туристическими целями. Вместе с двумя приятелями и приятельницей они предприняли конную экскурсию из Иокогамы. Возле деревни Намамуги они повстречались с процессией Симадзу Хисамицу, направлявшегося из Эдо в Киото. В процессии было около 400 человек. Хисамицу несли в дорожном паланкине. Всадники подались влево, но не спешились. Они прижались к живой изгороди, но дорога была настолько узкой, что процессия остановилась. К Ричардсону, который находился впереди других всадников, подбежали трое самураев и искромсали его на куски. Самураи успели ранить и двоих спутников Ричардсона, и только его приятельница осталась невредимой. Но всем троим спутникам Ричардсона удалось скрыться. Коней у самураев не было.

Похоже, что Хисамицу не отдавал приказания напасть на иностранцев. Его охранники действовали по своему усмотрению – ведь эти иностранцы не спешились, то есть не оказали уважения их господину. Если бы это были не иноземцы, а японцы, охрана, возможно, поступила бы точно таким же образом. Так что имело ли это убийство целиком антииностранный подтекст, сказать трудно. Но проблема заключалась в том, что Хисамицу отказался выдать убийц Англии – ведь с точки зрения японского закона они поступили совершенно правильно. Сёгунат учредил охранные посты на той территории, где было позволено бывать иностранцам, но не предпринял серьезных мер для поимки самураев. В случае невыдачи преступников Англия вначале грозилась объявить морскую блокаду, но потом одумалась – в торговле нуждались европейцы, японцы не видели в ней особого проку. Тогда Англия потребовала компенсации размером в 25 тысяч фунтов. В порту Иокогамы собралась флотилия из семи британских военных судов.

В свете этих драматических событий становится более понятным, почему западные державы столь настойчиво требовали для своих подданных и граждан экстерриториальности, то есть неподсудности японским законам. Японцам казались варварами европейцы. Европейцы же в свою очередь считали варварскими японские порядки.

Симадзу Хисамицу направлялся в Киото. Его целью была консолидация тех сил, которые в состоянии организовать отпор Западу. Для этого решили организовать визит Токугава Иэмоти в Киото. Иэмоти был вынужден пойти на этот унизительный для сёгуната визит еще и потому, что он рассчитывал задобрить антисёгунскую партию при императорском дворе. Ведь за то время, пока Хисамицу находился в Киото, трое активных сторонников брака Кадзуномия и Иэмоти (Ивакура Томоми, Тигуса Арибуми и Томинокодзи Хиронао) были лишены своих придворных должностей и их посадили под домашний арест. Их обвинили в сотрудничестве с сёгунатом. В то время ни по одному вопросу не существовало согласия.

В июне-октябре дипломатическая миссия сёгуната во главе с Такэноути Симоцукэ-но Ками посетила Европу. В состав миссии входил и Фукудзава Юкити, который попал за границу уже во второй раз. Там был и Фукути Гэнъитиро (1841–1906), которого нарекут впоследствии отцом японской журналистики. В составе миссии находилось и много других талантливых молодых людей, которым предстояло создавать другую Японию. Пока еще никто не знал, насколько другой она будет. Пока что все полагали: достаточно «подсмотреть» у европейцев, как они делают свои замечательные вещи, научиться их технологиям, но сохранить при этом привычные домашние порядки.

Перед миссией стояли важные задачи. Помимо чисто ознакомительных целей, ей предстояло добиться от Франции, Англии, Франции, Голландии, Пруссии, России и Португалии отсрочки открытия портов Ниигата, Хёго, Осака и Эдо на пять лет. Дело в том, что сёгунат не мог гарантировать безопасности иностранцев. Многочисленные случаи нападений на них говорили о том, что правительство не справляется с разгулом терроризма.