Видное место занимает историография о соправителях, прежде всего о Константине I, или правящих современниках Лициния; отчасти изучается и деятельность последнего. Я. Буркхардт[24], критически подошедший к церковной традиции оценки личности Константина, этим внес изменения и в науку о Лицинии. Наибольшее значение имеет работа Т. Барнеса[25]. В ней собран большой материал источников, уточнена хронология, освещены религиозная и социально-экономическая политика Лициния. Барнес считает религиозный фактор очень весомым для деятельности Лициния, многое в этой сфере связывая с влиянием Константина. Переход к вторичному антихристианскому курсу Лициния автор считает естественным, полагая, что «воинствующая» христианская идеология была чужда императору, стороннику компромисса между язычеством и христианством. Социально-экономическая политика Лициния слабо поддается восстановлению. По мнению ученого, в административном и законодательном отношениях деятельность Лициния во многом совпадала с мероприятиями Константина. Но поведение восточно-римского правителя было менее гибким, создавая ему непопулярность. Лициний, по мнению Барнеса, был посредственным государственным деятелем.
К работам того же профиля относится труд Р. Куллхеда[26] о Максенции, где делается попытка развенчать фальсификации Лактанция и других античных авторов. Роль Лициния в политических событиях у М. Куллхеда трудно выявляема. Отдельным вопросам посвящены исследование Т. Грюневальда[27], статьи В. Нери[28], В. Пикоцци[29],
Р. Андреотти[30], А. Арнальди[31] и др. Проблема хронологии междоусобной войны Лициния и Константина рассматривалась в ряде небольших публикаций, в частности у П. Нестолы[32].
Существенное место в науке уделялось религиозным проблемам правления Лициния. Основоположник изучения гонений, осуществляемых правителем, Ф. Геррес[33] анализировал агиографическую литературу. А. П. Лебедев[34] строил свое исследование на критическом рассмотрении данных Евсевия. Выводы о масштабах гонений и о позиции Лициния оказались противоречивыми. Попытку дать новое объяснение религиозной политики Лициния сделал А. Д. Рудоквас[35], использовавший в качестве исходной точки идею Б. Дюрюи о большей роли внутрицерковных обстоятельств в судьбе христиан при Лицинии. А. Д. Рудоквас предложил более политизированный подход к изучению религиозной ситуации в Восточных провинциях, подвластных Лицинию. Исследователь склонен заменить понятия «арианской раскол» и «ариане» на «евсевианский раскол» и «евсевиане», мотивируя это тем, что противостоящие друг другу епископские партии к 324 – 325-му годам еще четко не осознавали свои догматические разногласия и руководствовались соображениями, мало связанными с религией. Привычное для науки понятие «гонения Лициния» рассматривается как борьба Евсевия Никомедийского со своими оппонентами. Роль императора в этих событиях, по мнению автора статьи, состояла в том, что он «целенаправленно взращивал» евсевианскую группировку, стремился расколоть церковь на западную и восточную и избавить подвластную ему политически Восточную церковь от неугодных императорской власти или Евсевию вождей христиан. Обращаясь к анализу религиозных воззрений императора, автор придерживается мнения о примитивном многоверии Лициния, признающего и Христа и языческих богов, но предпочитающего последних.
В новейшей «Истории христианской церкви»[36], в основе которой лежит труд Е.И. Смирнова 1915 года, отмечается, что Лициний не был расположен к христианам, но из «обыкновенного чувства справедливости» издал эдикт в их пользу, а затем устроил гонение, движимый политическими мотивами.