От третьего конверта пахнуло весной, жасмином и ландышем. Адресат значился: Княгиня Е. На душе стало неспокойно. Вскрыл конверт. Письмо от Елены Павловны. С первых же строк она меня уверяла, что пишет тайно, и никто не должен прочитать её послание. Я внимательно осмотрел конверт. По неровной кромке было понятно, что его уже вскрывали. Елена Павловна уверяла, что не желала мне зла. Узнав о моей ссылке, она на коленях умоляла отца смягчить наказание. Рыдала, клялась, что во всем виновата только она. Но ничего не помогло. Мне сало грустно. Бедная девочка, она даже толком не знает причину моей опалы. В конце просила прощения за свою глупость.

Я хотел тут же ей ответить, написать всю правду, успокоить. В моих приключениях нет ни грамма её вины…. Но четвёртый конверт остудил мой пыл. Так знакомый мне штабной конверт серого мышиного цвета. Такие же, будучи в Петербурге, я десятками, каждый день разносил по адресатам с приказами и уведомлениями. Письмо было от Аракчеева. Сухим, канцелярским слогом он сообщал, что император доволен моими докладами. Мне обещано повышение оклада и ускоренное получение следующего звания. На втором листе он ясно дал понять, что ему известно содержание письма Елены Павловны, и чтобы я не вздумал ей отвечать.

* * *

К борту «Святого Павла» пристал турецкий пакетбот. На палубу поднялось посольство во главе с драгоманом адмиралтейства. Высокий чернобородый турок в пёстрой одежде и с огненным взглядом передал Ушакову слова приветствия от султана Селима. Преподнёс подарок в виде золотой табакерки, на крышке которой искрились бриллианты.

Через несколько дней состоялась первая встреча с турецким адмиралтейством. Важные «Крокодилы морей» прибыли в Буюктер. В саду дома российского посольства были расстелены ковры с кучами подушек. Слуги принесли блюда с фруктами, высокие медные кувшины с охлаждёнными напитками, раскурили кальяны.

Начались предварительные переговоры. Бывшие враги присматривались друг к другу. Перебрасывались комплементами. Задавали вежливо вопросы, о чем угодно, но не о предстоящем походе. Вскоре, издалека заговорили о деле. Осмелели и принялись обсуждать экспедицию. Турки хитрили, ставили условия, тут же меняли их. Но Фёдор Фёдорович обладал гибким умом и выдержкой. Прекрасно вёл партию, как в шахматах. На все вопросы представителей Блистательной Порты: а если будет так, Ушаков сразу же находил ответ: тогда поступим эдак. После очередных доводов, высказанных Ушаковым, турецкие адмиралы долго молчали, попыхивая дымом из кальянов, потом удалялись на совещание в беседку, стоявшую в глубине сада. Громко долго спорили.

– Как же вы с ними ловко, Фёдор Фёдорович, – восхищённо сказал Егор, присутствующий на переговорах в роли переводчика.

– Постой, – остудил его радость Ушаков. – Самое трудное ещё впереди. Турки – народ упрямый, сам знаешь.

«Крокодилы морей» вернулись, объявили, что согласны отдать под командования Ушакова свои корабли. Но для заключения союза необходимо одобрение султана и духовенства.

Ушаков собрал в кают-компании капитанов и высших офицеров со всех русских кораблей. Меня и ещё двух адъютантов посадил записывать протокол. Я должен был переводить на немецкий язык. Рядом сидевший со мной мичман писал по-французски. Лейтенант Метакса записывал на греческом.

– И так, господа, – начал Ушаков. – Уже известно, что адмирал Нельсон разбил французский флот при Абукире. Но сделал это он слишком поздно: Бонапарт проскользнул мимо английских кораблей и спокойно высадился в Каире. Сейчас французы победоносно маршируют вглубь Египта, громя мамелюков. До этого Франция захватила Венецию, Ионические острова, Мальту, почти весь Апеннинский полуостров. Когда Наполеон завоюет страны Леванта, то Турция вынуждена будет перейти на его сторону, что нам ни в коем случае нельзя допустить. Если состоится союз Парижа и Константинополя, то все, что достигла Россия в турецких войнах, окажется под угрозой. Мы имеем двух мощных союзников в борьбе с Францией: Англию и Австрию. Но надо прекрасно понимать, что такие друзья очень ненадёжные. Что касается Турции – на неё ещё меньше надежды. Так что, действовать надо своим умом, и больше рассчитывать на собственные силы. Мы так же не можем опираться на руководство из Петербурга, потому как депеши приходить с большим опозданием. Исходя из этого факта, считаю себя вправе выбирать решения, сообразно обстановке. Прошу всех офицеров беспрекословно подчиняться мне. От наших совместных действий зависит успех похода и слава России. Я требую от вас строжайшего порядка, и вы должны требовать от подчинённых железной дисциплины. Впрочем, сами все прекрасно понимаете. Не забывайте: мы – часть России.