– Конечно бери. И ещё ресницы накрасить – тогда вообще получится первый грязьгородский трансвестит,  – заржал я, двинувшись к входной двери.

– Да иди ты! – обиженно воскликнул он, но тюбик в карман засунул.

Перебрасываясь не слишком остроумными шутками, мы покинули квартиру, спустились на первый этаж, а потом вышли из подъезда и сели в машину. Я завёл её, после чего загорелся чек.

– Надеюсь, ты блефуешь, – прошептал себе под нос, глядя на индикатор. Покупка нового ноутбука и так ударила по моему бюджету.

– К Петровичу можно будет потом заехать. Он много не возьмёт, в отличие от рвачей Гены, – посоветовал друг, обратив внимание на возникшую проблему, после чего поторопил: – Поехали уже, а то каждая минут на счёту. В этом городе дожить до пятидесяти – большая удача.

– Это да, – усмехнулся я и направил машину к самому крупному универмагу.

Учитывая размеры Грязьгорода, мы быстро доехали до него, потом так же стремительно закупились, положили пакеты  на заднее сиденье и поехали обратно. А когда остановились возле подъезда и  вышли из машины, то наткнулись на сюрприз…

– Здравия желаю! Сержант Козлов, – представился подошедший полицейский, что-то вытаскивая из кармана, а потом выдохнул: – О, Петька, а я гляжу ты или не ты…

– Я, – бодро отозвался тот, пожав протянутую руку полицейского.

Я же недружелюбно рассматривал сержанта Козлова, который был лысым, усатым и с заметным пузиком. И выглядел он крайне усталым, и я бы даже сказал дважды усталым, а то и трижды. Его лицо будто потекло от усталости: брови нависли над маленькими глазками, нос почти касался верхней части рта, а нижняя губа оказалась немного вывернутой и на ней блестела слюна.

– Петь, – проронил он как-то брезгливо, разглядывая именно тот глаз парня, который вчера пострадал. – Ты гомосеком стал?

– Нет! Ты чего, дядь Коль?! – ахнул тот.

– А красишься  зачем?

– Да это тоналка. У меня синяк! – выпалил Петя на одном дыхании и судорожно достал из кармана тюбик. – Вот!

– Точно не вазелин? – усомнился Козлов.

– Да вот те крест!

– Ладно, – бросил сержант, а потом наклонился к Пете и наставительно прошептал: – Но ты бы всё равно лучше со Столицей не сильно дружил бы. Говорят, они там все это дело заднепроходное любят.

 Я расслышал его слова, но никак не отреагировал.

 Козлов же выпрямил спину и уже начал вещать по делу:

– Я чего вас остановил-то. Человечек пропал. Вот его фото, – он передал мне старенький телефон, на экране которого красовался розовощёкий парень с красным носом. – Последний раз его видели в этом районе позавчера.

– Ничем не могу помочь, – отрицательно почал я головой, передавая телефон другу.

Сержант окинул меня быстрым взглядом, в котором читалось, что он на меня не сильно-то и рассчитывал: такие, как я, даже если что-то знают, то обязательно смолчат. Но и Петя через несколько секунд сообщил, что не видел этого парня. Тогда полицейский разочарованно поджал губы, скомкано попрощался и потопал дальше искать возможных свидетелей.

– Быстро у вас тут поиски организовывают,  – удивился я, провожая взглядом сгорбленную спину Козлова. – Только позавчера пропал, а уже ищут.

– Да это сын одного местного мента в чинах. Беспредельщик ещё тот. Опять, наверное, забухал где-нибудь на хате, – пробурчал Петя, нахмурив лоб. – Если он сгинул, то никто особо переживать не станет.

– Суровый ты человек, – заметил я, открывая дверь в подъезд.

– А чего?

– Хотя, возможно, ты и прав, – хмыкнул я, проникая в дом.

Мы поднялись в квартиру, после чего я начал готовить суп, болтая с Петей. Постепенно наш диалог скатился в монолог друга о своих девушках, а точнее – он расхваливал Лиду, которая уже официально сменила его предыдущую даму сердца. Пока Петя был от неё в полном восторге, ехидно заверяя меня, что ему точно не придётся стоять у плиты.