Я подскочил со стула, пауза затягивалась.

– Меня зовут Исабель Мария, – представилась девушка на английском языке с акцентом. Я взял ее руку – она дрожала.

– Я Растислав Гаврилевский. Конечно, я рад быть вам полезным, сеньорита, – ответил я на испанском.

Оркестр играл что-то близкое к вальсу на латинский манер. Исабель великолепно танцевала. Она плыла и растворялась в танце. То ли оркестр специально тянул время, то ли эта мелодия и вправду была такая длинная, но танцевали мы минут семь. Когда музыка остановилась, Исабель открыла глаза. Они оказались полны слез.

– Растислав, вы даже не представляете, что сейчас сделали. За свои восемнадцать лет я ни разу еще так не танцевала. И с таким партнером – сказала, неотрывно смотря мне в глаза, оставаясь все еще в моих объятиях.

Я резко опустил руки. Поклонился. Она ответила изящным реверансом. В зале захлопали. Кто-то даже крикнул «браво». Правда, сомневаюсь, что это относилось ко мне. Практически весь танец вела Исабель. Я проводил ее к столику. Там сидели три человека. Мужчина лет пятидесяти со смуглым породистым лицом и пронзительным взглядом, очень милая и подвижная женщина с испанской внешностью и задорно улыбающимися карими глазами, и насупившийся парень лет семнадцати, гневно посматривающий на меня.

– Вы присядете на минутку к нашему столику? – спросила по-английски женщина. – Правда, дорогой, мы будем рады, если сеньор присядет к нам?

– Да, сеньор, конечно, мы рады, если вы удостоите нас честью познакомиться со столь хорошо танцующим молодым человеком, – он встал и представился на английском: – Алонсо Энрике, а это – моя жена, сеньора Мария Хуанита Энрике. Молодой человек – мой сын, Хуан Карлос, – тот обошелся без поклона.

– Очень приятно, сеньоры, сеньора. Меня зовут Растислав Гаврилевский, – ответил я на испанском, коротко поклонившись.

– Вы хорошо говорите по-испански, как на родном языке. Вы не из Испании? Пожалуйста, присаживайтесь – сказала сеньора Энрике.

Я присел, после того как Исабель села рядом.

– Нет, сеньора, я из России. Не думал, что мой испанский хорош. Обязательно поблагодарю своих учителей, – вежливо улыбнулся я.

– А чем вы занимаетесь, господин Гаврилевский? – с трудом проговорил сеньор Энрике. – И где так хорошо изучают испанский?

– Я закончил военный колледж и изучаю международное право и экономику в Институте Международных отношений в Москве.

– А почему не захотели посвятить себя достойной профессии военного? – подозрительно и с непонятной злобой в голосе спросил сеньор Энрике. В лице младшего Энрике промелькнуло удовлетворение. Сеньора Энрике скривилась, как от зубной боли.

– Алонсо, наш гость не обязан объясняться перед тобой, тем более что образование дипломата не менее почетно, – строго сказала она. – Извините, сеньор, – обратилась она ко мне.

– Уважаемая сеньора, не стоит извинений, – проговорил я. – Я с удовольствием отвечу на этот вопрос. Сеньор, вы абсолютно правы по поводу достоинств военной службы. Я из семьи потомственных военных. Мой отец полковник, он еще служит, а дед генерал-лейтенант. Обучаясь в военном колледже, я поступил в институт и учился параллельно. Сейчас моя задача – экстерном закончить его и поступить в военное училище в следующем году.

По мере моего объяснения лицо сеньора Энрике расслаблялось, а к концу стало приветливым и довольным.

– Вот видишь, Мария Хуанита, именно так должен рассуждать потомок славного рода, – укоризненно сказал он и строго посмотрел на сына.

Судя по взгляду, брошенному на меня Хуаном Карлосом, у меня появился враг. Видя напряженное лицо сеньора Энрике, я решил закончить общение и, раскланявшись, сослался на то, что меня ждут друзья, ушел. За нашим столом вели веселый дружеский разговор о том, как чувствует себя бедненькая девушка, которая на секунду отвлеклась припудрить носик, а, вернувшись, увидела, что ее парень танцует с испанской красавицей, а потом идет за ее столик.