Я шел, считая шаги, как когда-то исследуя Красную. Несколько раз ноги проваливались в теплую глину, а голова ударялась о каменные наросты. Я шипел, но знал, что это не страшно. Я все равно сбегу отсюда и вернусь домой, к сестре, маме, папе, Аленке, друзьям – домой. На три тысячи восьмисотом шаге я почувствовал – дальше дороги нет. Что-то булькало в двух шагах впереди меня и запах был не из приятных. Чуть приблизившись, я ощутил под ногами пузырящуюся зловонными газами воду. Самое интересное – я видел. Видел желтый камень, лежащий на небольшом карнизе над природной ванной в виде прямоугольного колодца. Забрав камень, я чуть было не уронил его от неожиданной тяжести. Весил он килограммов десять. Но долго размышлять над этим не смог.

Пузыри из колодца пошли без остановки, появлялось ощущение давления снизу. Дабы не попасть под водяной – да еще и горячий, судя по идущему пару, душ, я развернулся спиной к жаркому колодцу, поудобнее ухватил тяжелый, неудобный камень и потрусил в ту сторону, откуда пришел. С каждым шагом становилось жутко. Очень уж не хотелось попасть под выброс вонючего газа и горячей воды. Пришлось ускориться, но и это, похоже, не помогало – вода, пар и газ меня догоняли. Повезло мне только в одном. Я преодолел уже 3047 шагов и различал не только сгустки темных и светлых пятен, но и очертания. Когда я почувствовал первый выброс, а за ним – стремительно бегущую по полу воду, мне пришлось еще больше ускориться. Легкие разрывались. Дыхания не хватало. Хорошо, что я не сбился со счета. 3728, 3729, 3730…

Я несся и чувствовал, что под ногами течет горячая вода. Считаю шаги… И где же проход? Его не было. Я поднялся выше, чтоб не обваривать ноги. Горячая вода доставала до щиколоток и быстро прибывала. Ошпаренные ноги разрывались от жгучей боли. Ощущение было такое, как будто кожа вместе с мясом слезает и идти приходится оголенными костями. Я поднимался все выше и выше. Дышать от серного запаха было невозможно. Я пытался нащупать проход, но не мог. Воды становилось все больше. Вот она покрыла каменную глыбу, в которую я уперся, когда начал идти в сторону колодца. Значит, проход чуть дальше. Где я ошибся в счете? Еще 10, 11 шагов по небольшому карнизу, и я нащупал проход, буквально вываливаясь в такую родную, такую желанную для меня пещеру. Фу-у-у-ух! Выдохнул. Получилось. Но зачем? Я же мог обвариться там. Задержись я хоть на минуту – и все. Аж зло пробрало, выталкивая все остальные мысли.

«Пойду и спрошу у этих странных стариков. Зачем все это?» – думал я, пытаясь унять боль в обожженных ногах, выдавливая ее ментальным посылом, как учил Харлампиев. – «Почему просто не помочь мне сбежать, а еще лучше сбежать вместе со мной? Зачем они сидят здесь, причем, видимо, уже давно?»

Все эти и многие другие вопросы крутились у меня в голове, пока я не вышел из-за ширмы, укрывающей умывальную теплую ванну из какого-то темно-пепельного гладкого камня.

За празднично накрытом столом сидели оба деда в странных одеждах, а Лян, одетый в белые штаны и рубашку из ткани, похожей на шелк, стоял столбиком, смотря перед собой. Пуговицы на его рубашке были снизу доверху застегнуты так, что стоячий воротник закрывал всю шею. На ногах были кожаные мягкие туфли рыжего цвета.

Лян стоял возле печи и вел себя странно, как будто кол проглотил. Оба деда были одеты в длинные белые рубахи с неизвестными мне рунами по стоячим воротникам и подпоясаны широкими наборными поясами. Штаны, похожие на шаровары, были синие и, видимо, тоже шелковые. На поясах у обоих дедов с каждого боку в черных ножнах с черными же рукоятями висели длинные кинжалы. В навершие каждого кинжала был вставлен камень своего цвета.