И мы снова оба замерли. Зрачки мужчины заполнили собой всю радужку, теперь его глаза можно было смело сравнить с грозовым морем, штормом, накрывающим огромными волнами с головой. Губы Богдана сжались в тонкую линию, очертания скул стали более четкими, резкими. Он продолжал вглядываться в мое лицо, находясь в опасной близости. Оглушающей и лишающей рассудка. Оголяющей нервы.

Предвкушающей.

— Марина, — глухо произнес он, переведя взгляд на мои пальцы, судорожно вцепившиеся в его запястье чуть выше часов, — тебе лучше выйти.

— Почему? — задала я глупый вопрос, среагировав на слова и совершенно не думая о последствиях. Брови мужчины в изумлении поползли вверх. Осознав свою глупость и сдавленно простонав, я толкнула спиной дверь, пятясь в коридор. — То есть… Да, конечно.

Дверь в ванную захлопнулась перед моим носом с таким грохотом, что я даже вздрогнула. В оглушающей тишине, наступившей после этого, щелчок замка прозвучал подобно выстрелу. Контрольному. В голову.

Идиотка.

Я развернулась в сторону спальни, но вновь замерла. До ушей донеслось сдавленное ругательство Потоцкого, которое потонуло в шуме хлынувшей воды. Зажмурилась, коря себя за эту нелепую ситуацию и не менее нелепое чувство вины, глодавшее внутренности.

Зачем я вообще его сюда притащила? Для чего? Заботу хотела проявить? Внимание? Поблагодарить за помощь и постоянное спасение моего зада из неприятностей? Он ведь взрослый мужчина, мог сам разобраться с тем, как добраться домой.

Отголосок разума, внезапно вспомнившего про свою хозяйку, подкинул неожиданную мысль: настолько привыкла к постоянному присутствию Богдана рядом с собой. Его близость удивительным образом влияла на мое душевное равновесие. И волновала.

Ворвавшись в спальню, швырнула чертово белье на постель, а затем устремилась в зал, чтобы застелить диван. Лихорадочно, путаясь в ткани, натянула наволочку на подушку, затем несколько минут провозилась с одеялом. И все это время прислушивалась к шуму воды, молясь, чтобы Богдан не вышел слишком рано, и я успела спрятаться от него в своей комнате.

Когда вернулась в спальню и закрыла дверь, смогла облегченно выдохнуть. И все равно тело не покидало непонятное мне напряжение, из-за которого подрагивали кончики пальцев.

Спешно переодевшись в пижаму, залезла на кровать, ныряя под одеяло и отгородившись таким образом от происходящего. Потянулась к телефону, бездумно зашла в соцсеть, щелкнула по закладкам. В сети из близких была только Арина, и я сразу же поспешила открыть чат, надеясь, что болтовня с подругой поможет отвлечься и успокоиться.

Пока набирала приветствие, продолжала прислушиваться. И сразу уловила тот момент, когда в квартире наступила тишина. Затем дверь в ванную тихо открылась, в коридоре послышались шаги. Замедлились возле моей комнаты, всего на несколько мгновений, показавшихся мне вечностью. А после удалились в сторону зала. И снова тишина.

Телефон завибрировал, ударив вспышкой экрана по глазам.

И тебе привет. Почему не спишь?

Я не могла обсуждать Богдана с Соней. Зато Арина на роль собеседника по этому вопросу подходила идеально, вот только… Закусив губу, я старалась навести порядок в голове, выделив то, что меня действительно волновало. И нахмурилась, когда поняла причину беспокойства.

Я вышла из соцсети и набрала номер подруги, по памяти, не используя справочник контактов. Отсрочка неизбежного, мать вашу.

Арина взяла трубку сразу и с улыбкой в голосе произнесла:

— Рада тебя слышать, Марина. Соньку подключать будем?

— Нет. Не стоит.

Видимо, в моих интонациях прозвучало что-то такое, что заставило подругу насторожиться: