Как только Темпеста и Ридольфи остались одни, Давиде набросился на компаньона:

– Надо срочно активировать Зеус1! Мы не можем так долго быть не в сети!

– Нет, Давиде, я тебе уже говорил и повторяю, что мы не можем использовать Зеус1! Это слишком опасно! – резче, чем намеревался, ответил Темпеста. До сих пор он вполне держал себя в руках.

Ридольфи знал, что его друг давно работает над Зеус1. Пока это была всего лишь экспериментальная программа, хотя и достаточно мощная, чтобы проанализировать за короткое время данные всех пользователей «Иммортал1»: тексты, изображения, аудио и видео. Что-то вроде Большого Брата от информатики с голосовым интерфейсом. Достаточно запросить информацию у Зеус1, и в мгновение ока система выдаст тщательно выверенный ответ.

– Я перестал работать над Зеус1, когда понял, что он слишком мощный. Я создал монстра. Это смертоносный инструмент для вмешательства в частную жизнь и ограничения свободы людей. Потому-то ни у кого, кроме меня, и нет к нему доступа, – сказал Темпеста.

– Да пофиг на частную жизнь, он этом узнаем только мы двое. Зеус1 мог бы нам сообщить, где у нас утечка, через пару секунд, и мы бы вернулись в сеть! Если тебе кажется, что использовать его – неэтично, дай мне доступ и это сделаю я! – возразил Ридольфи.

Темпесте уже надоело повторять, какую опасность несет в себе Зеус1.

– Пойми, сделав этот шаг, назад уже не вернуться! Мы не можем этого сделать, в наших интересах и в интересах наших пользователей. Мы найдем решение проблемы традиционным путем.

В комнату заглянул Доминус, но, поняв, что компаньоны ссорятся, решил не заходить и остался в коридоре охранять дверь.

Екатерина так и стояла внизу у входа, чуть растерявшись среди всеобщего хаоса. Вдруг ее телефон завибрировал. Пришло сообщение от анонимного отправителя: «Окно проделал Фабрицио Скарпа.» Новость была слишком ошеломляющей, чтобы тут же не сообщить о ней руководству. Девушка яростно нажимала на кнопку лифта, будто надеясь, что от этого он поедет быстрее. Ей казалось, что все вокруг двигается в замедленном режиме, как во сне. Добравшись наконец до нужного этажа, Екатерина бегом промчалась по коридору и, издалека завидев Доминуса у двери, высоко подняла телефон, сообщая, что у нее важные новости. Доминус наморщил лоб и двинулся к ней навстречу.

– У меня важное сообщение для шефа!

– Он занят, я сейчас никого не могу впустить.

– Это срочно, уж ты мне поверь!

Доминус, всегда ценивший Екатерину за профессионализм и преданность компании, открыл ей дверь и дал пройти.

Темпеста и Ридольфи, казалось, вот-вот подерутся. Неожиданное появление девушки так ошеломило их, что они замерли на месте. Екатерина, не желая терять ни секунды, быстро положила свой телефон на лакированную поверхность стола и с силой толкнула его в сторону Темпесты. Темпеста придержал его, глянул на экран и оставил гаджет на столе, дав возможность компаньону тоже прочитать сообщение. Тот выругался:

– Вот ублюдок!

Темпеста тут же приказал Доминусу:

– Задержите Скарпу, быстро!

Доминус не заставил просить себя дважды и вызвал подкрепление, уже мчась на всех парах к офису Скарпы, который находился на том же этаже, что и кабинет Каппелли. Дверь была открыта: Каппелли анализировал строчки кода и проматывал одну страницу за другой с впечатляющей скоростью, его коллега стоял тут же с чашкой кофе в руках. Скарпа пил уже четвертый эспрессо за утро, хотя было всего 10 часов 12 минут.

Приближаясь к Скарпе с обманчивым спокойствием на лице, Доминус замедлил шаг. Его движения были точными и выверенными, в точности как у хищника, приближающегося к жертве. Скарпа почувствовал легкую дрожь, но постарался сохранить хладнокровие и вести себя как обычно, не обращая внимание на Доминуса. Что-то в его поведении, однако, заставило Скарпу замереть на месте и повернуться. Их взгляды скрестились, и в этот момент Скарпа понял, что он в опасности. Пронзительные глаза бывшего агента спецслужб читали его как открытую книгу, подмечая все страхи и секреты. Первым порывом Скарпы было все отрицать, задушить растущий в душе страх, оставаться невозмутимым и уверенным в себе. Потом он как будто сдулся под напором невидимой силы, и признание само вырвалось из его уст: