– Продолжу значит. Меня, восьмилетнего ребёнка сдают в сиротский приют при монастыре Четырёх Богов. Там вроде бы и кормят и грамоте учат, но когда я узнал, как иногда местные рыцари развлекаются, то решил, что лучше жить на улице, чем под одной крышей с ними, – Валь помрачнел от собственных воспоминаний.

– Не будем на этом останавливаться, Валь. Мы наслышаны про этих фанатиков, а с тенебравийскими рыцарями знакомы слишком хорошо, – поддержал рассказчика Авенир.

– В общем, с девяти лет до недавнего времени я жил на просторных улицах Гранумы. Там же обучился всяким разным фокусам и штучкам. Выживал как мог.

– Не прибедняйся. У тебя приличная одежда. Судя по твоим рукам, тяжёлым трудом ты себя не нагружал. Значит ты скорее всего щипач. Верно?

– Не щипач, благородный вор. Я не общипывал простых людей на ярмарках, а только у богачей подворовывал. Они даже не всегда замечали, что что-то пропало! – разоткровенничался Валь и тут же утих, опасаясь осуждения.

– Благородный вор? Это как? – снова ухмыльнулась Иветиль.

– Да вот так. Говорю же, бедноту и простых горожан я не трогал. Залазил только к богачам в дома и вытаскивал всякую мелочь, что можно было потом в ломбарде подороже загнать. А деньги мне были не нужны – я же не ради накоплений это делал. На еду и одёжку забирал, а остальное раздавал нищенствующим да детишкам, кто сиротами остался, как я когда-то – повинился Валь с лицом человека, объясняющего недотёпам банальные вещи – почему у богачей есть всё, а у других ничего? Чем они лучше? Тем, что родились в нужной семье, что ли? – видно было, что для него это была самая больная тема и развивать её сейчас не стоило.

– И чем же твоя благородная деятельность закончилась?

– Да так получилось, что я упёр у одного знатного служителя веры один медальон. А он больно ценный оказался. Я же не знал. У меня его ни в одном ломбарде, ни в одной лавке брать не стали. Так все его владельца боятся. Даже на кузнице отказались на переплавку взять. А в городе началась такая кутерьма – вот если бы знал – ни за что бы не полез к этому владыке или как его там.

– А к кому ты так неудачно залез? – уже серьёзно спросил Авенир.

– Не помню как зовут. Имя такое чудное у него. Вот если услышу, то скажу.

– Ну и что дальше-то было? Вернул бы медальон и всех делов-то.

– Ну конечно, было бы всё так просто, вы думаете, я бы сбежал из родных мест? – парень в очередной раз закатил глаза к небу, не осознавая, что ему просто подыгрывают, задавая наводящие вопросы, – говорю же, за мной по пятам какие-то подозрительные личности стали ходить да следить. Я пару раз от них отрывался, а потом увидел, как они про меня расспрашивают у тех, кому я деньги давал от проданного добра. Многого про меня бедняки не расскажут, даже если захотят, но пугает не это, а то, как быстро меня вычислили. Как они узнали, что это именно я позаимствовал безделушку у их предводителя или как он там зовётся.

– Не иначе волшебство какое, – с серьёзным видом сказала Иветиль, глядя на очень рано повзрослевшего мальчишку.

Расспросы продолжались до самого вечера, пока путники не встали на ночлег в низинке, огороженной по периметру высоченными мохнатыми голубыми ёлками. Из валежника заготовили дров на ночь, а костёр развели из еловых лап, валявшихся повсюду. Густой терпкий запах древесной смолы успокаивал и освежал.

Ужин был небогатый, но сытный. Солонина, походные лепёшки и яблоки. Запивали всё уже полюбившимся взваром из плодов шиповника и корней каких-то жёлтых цветочков. Напитка оставалось уже совсем мало и было решено его допить. Яра приготовила его Авениру и Иветили с собой как раз для того, что бы не заболеть в пути и всегда чувствовать себя хорошо.