– Ик, – кивнула я. – Но поскольку кто-то из моей кастрюльки отпил, я слопала чуть меньше четырех литров. Фуу…

Медсестра вытаращила глаза:

– Сколько?

– Ик… четыре литра, – повторила я, – без малости. Чуть не умерла.

– Матерь Божья, как в вас столько влезло? – ахнула Нина. – Немыслимое дело!

– Сами, ик, велели, я не обжора, – обиделась я.

– Я? – изумилась медсестра. – Попросила вас столько съесть?

Простокваша в моем животе принялась радостно прыгать. Я прижала ладони к пупку.

– Сказали: «Выпейте кисломолочный продукт, только надо употребить весь».

Нина оперлась локтями о стол.

– Я имела в виду одну кружку.

Икота навалилась на меня с утроенной силой.

– Всего двести пятьдесят граммов? Ик-ик-ик…

– Ага, – сдавленным голосом подтвердила Нина и начала кашлять.

– Вы не уточнили количество, – только и смогла возразить я, – но подчеркнули, что надо съесть всю порцию.

– В тот момент сигнал вызова поступил, – сказала медсестра, – и я помчалась в палату. Наверное, плохо вам объяснила, извините.

– На крышке была надпись «Все Романовой. 5 л», – прошептала я.

Нина прикрыла рот рукой.

– А, теперь понятно. Дело в том, что просто-квашу разливают на пищеблоке всем отделениям сразу, потом баклажки на тележках по местам назначения развозят. Каждая подписана, чтобы не перепутать кому сколько. У нас много больных, поэтому на таре обычно пишут «Все Романовой. 5 литров». Евгения Романова – это наша старшая медсестра. А вот на шестом этаже два отделения, и у них другая надпись… «Половина Кузнецовой, половина Решетниковой». Надо содержимое разделить.

Я проглотила простоквашу, которая при очередном приступе икоты добралась до носа.

– Идите к себе и ложитесь спать, – посоветовала Нина. – Не расстраивайтесь, простоквашка наша прямо яма здоровья, вам только лучше, что столько съели. Хотите, я вас от икоты вмиг вылечу? Методом психотерапии, никаких лекарств.

– Отлично, – обрадовалась я, – ик, ик…

Медсестра встала.

– Повернитесь спиной к холодильнику, расслабьтесь, закройте глаза, не оглядывайтесь. Все хорошо, вам комфортно, тепло, уютно. Да?

– Да, ик, ик… – прошептала я и услышала тихий шорох.

– Вам очень-очень спокойно, – бормотала Нина, – приходит сон…

Я зевнула и вдруг ощутила, как по спине катится огненный шар. Он пролетел от шеи до поясницы, попал в мои трусики и стал гореть там.

– А-а-а! – заорала я, открывая глаза. – Мама, это что? Пожар! Помогите!

– Спокойно, спокойно, – зачастила Нина, – ничего горячего.

Я обернулась.

– У меня горит филейная часть, и по ней что-то течет. Что случилось?

– Вот вы и успокоились, – довольно заметила девушка. – Я применила хорошо известное средство, придуманное Гиппократом: если человек впадает в истерику, рыдает, орет, корчится или икает, надо его сначала расслабить, привести в состояние нирваны, а потом внезапно кинуть ему за шиворот кусочек льда. Всегда срабатывает. Видите, как здорово? Вам помогло.

– С-с-спасибо, – с трудом произнесла я.

Народные средства не всегда хороши. Да, икота у меня прошла, зато я превратилась в заику. Уж не знаю, что лучше. А еще мне не понравился эпитет «яма здоровья», которым медсестра охарактеризовала простоквашу. Не внушает он большого оптимизма. Хорошо хоть Нина не сказала «могила здоровья».

Ощущая себя воздушным шариком, внутрь которого залили кисломолочный продукт, я добрела до своей палаты и увидела посреди нее спортивную сумку, из которой торчала нога в ботинке. К подошве был приклеен лист размера А-4 с объявлением: «Не трогать убитого. Голову откушу. Енот Сергеев».

Я потерла глаза, ощутила приступ тошноты, ринулась в сортир, избавилась от простокваши и понеслась на пост.