Напишешь какую-нибудь строчечку и вдруг думаешь, ведь что-то я понял сегодня. Что вне стенок моего аквариума.


Бог живет за пределами Вселенной, где другие физические законы. Там другая таблица Менделеева, он выше нас – сознательное высшее существо. Он устроил всю эту комедию, всю Вселенную, для своего развлечения. Была такая игрушка в Америке – муравейник, разрезанный пополам, отделенный стеклом. Муравьи, за которыми можно наблюдать, вот и он так же. Один раз вмешался, когда Христа послал, это был последний раз.


Высший мир непознаваем, необъятен, невидим, но он существует. Человечество существует для того, чтобы какими-то своими коготками поцарапать ту алмазную сферу, которая в принципе не царапается. Она отделяет нас от этого высшего мира. Для этой задачи существует поэт – он умеет чувствовать и приобщает нас к этому абсолютно необъяснимыми путями. Вот, может быть, в этом один из смыслов искусства.

В игольчатых чумных бокалах
Мы пьем наважденье причин,
Касаемся крючьями малых,
Как легкая смерть, величин.
И там, где сцепились бирюльки,
Ребенок молчанье хранит,
Большая вселенная в люльке
У маленькой вечности спит.

Что это? По-русски это называется божественным откровением. Хотя пересказать словами я это не могу. Но чувствую за этим высокий великий смысл, от которого сердце начинает биться. Вы почувствовали, я надеюсь?


P.S. Я по жизни человек довольно робкий.

Все вещи значимы. Все, что вокруг нас происходит, можно усвоить в качестве сырья для творчества.


Увядают в парке розы, дует злой гиперборей.
Наступает время прозы – на, возьми ее скорей!
Так убого время года (а короче – время го)!
Полуголая погода и совсем не о-го-го.
И опять с берез осенних облетает жухлый лист,
и растерян, как Есенин, одинокий гармонист.
Небогатые соленья. Равнодушная приро.
Никакого просветленья и московского метро.
Коль гармония в природе в эту пору небольша,
ни к элегии, ни к оде не торопится душа, —
гармонист! Берись за прозу! Что ты зыришь, дурень, ввысь?
Размести в петлице розу, за политику возьмись.
Не текущим ли моментом дышат рiдные края,
голосистым инструментом звуки новые куя?
Доедай, а я доеду к водоему, девы где
молодому людоеду моют ноги и везде.
* * *
У фонарей, где хлопья снега тают,
где голос плоти теплится едва,
невидимые ангелы летают —
бесполые ночные существа.
Зачем – бог весть. Не дышат, но играют.
Не знают ни заботы, ни труда.
Поют. Разносят вести. Проплывают.
Не пьют. Не существуют никогда.
А я еще носить умею имя
и отвечать вопросом на вопрос —
но спорить не осмеливаюсь с ними,
печальная машина без колес.
Немного водки, осени немного.
Умыть лицо. Обнять родной порог.
Изготовлять суглинистого бога
из месива проселочных дорог.
Мы лузеры, мы оба в мелком ранге,
но все-таки не улетай, постой —
храни меня по имени, мой ангел,
фантомной боли доктор золотой.

Бахыт Кенжеев

ИМХО. Виртуоз: «Планка сознательно выше, чтобы человечество до нее доросло». «Свод нравственных законов написан не в книгах, а у людей на сердце»

Одно из моих главных достижений – я поверил в человека, в себя. Все, что человек задумывает не в формате мечты, а задачи – выполнимо. Главная беда любого человека: лень, малодушие, страх. Если научиться с этим справляться, то можно достигнуть радостных супер-состояний. Счастье всепоглощающее и перманентное невозможно. Человек, который стремится к такому состоянию – глубоко несчастлив.


Процесс – очень важная штука, к нему надо относиться серьезно. Пусть он тяжелый, требующий много усилий и времени, но если внутренне комфортный – то задача выбрана правильно. Бывает и так, что напишешь вечером что-нибудь, а наутро очень боишься встречи с этим произведением. Нарисуешь и думаешь – не буду на это смотреть, не хочу больше проверять. И может пройти ночь, день, два, месяц, куда-то уезжаешь, потом возвращаешься. Это нормальный рабочий процесс. С возрастом это проходит.