Лихого «охотника» он увидел у самой пристани и засвистел. Тот оглянулся. Из-за дальности расстояния выражение лица браконьера не угадывалось, но Иван предположил, что оно скривилось от мгновенного испуга и удивления. Тем более что навстречу ему вышел из-за ближних камышей Паша.

Убегать этому грузному, плотно одетому, человеку было бесполезно, и он затоптался на месте, оглядываясь то на Пашу, то на Ивана с ружьем в руках. «Заиграло очко! – Иван усмехнулся. – Это не втроем против одного безоружного…»

Паша уже кричал что-то, возбужденно размахивая руками.

– Что за шутки, мужики? – услышал Иван, когда подошел поближе. – С какого перепоя вы забираете ружье?

Иван полез во внутренний карман куртки и достал удостоверение общественного охотинспектора.

– А теперь вы покажите свои документы, – попросил он.

– Документы в озеро не беру – все в машине. И разрешение на весенний отстрел селезней там же. – Охотник смотрел куда-то вдаль.

Иван оглянулся и увидел вывернувшуюся из-за дальнего леса оранжевую легковушку.

– Подождем вашу машину и разберемся, – спокойно заявил он, закидывая изъятое ружье за спину. – Тем более что мы уже встречались при сомнительных обстоятельствах.

Мужик скользнул взглядом по лицу Ивана и отвернулся.

– Возможно, но я не помню.

– В прошлом году у Алексеевских тальников, тогда вас было трое, и косуля отстреленная лежала под пологом. Ты меня на три буквы послал.

Снова быстрый взгляд на Ивана.

– Путаешь ты что-то – не было со мной такого.

– Оставить бы тебя здесь, под лавдой! – со злом выкрикнул Паша. – И концы в воду.

– Не заговаривайся, мужик, – покосился на него незнакомец, – как бы не пришлось отвечать.

– Грозить еще тут будет! – Паша был настроен агрессивно. – Отпинаем вот сейчас как следует и скажем, что ты первым задрался – свидетелей-то нету.

Тот усмехнулся, кивнул в сторону машины, остановившейся у леса:

– А вон они, свидетели.

Чтобы осадить разошедшегося Пашу, готового и впрямь полезть в драку, Иван заметил спокойно:

– Не торопятся твои приятели на выручку, ждут чего-то.

– Сыро здесь – вот и осторожничают. Надо к ним идти.

Иван понял его хитринку: «На поддержку надеется, ловкач, но я не дам тебе такого шанса».

– Идите, – кивнул он в сторону леса, – нам торопиться некуда, подождем.

– Ружье верните. – Браконьер потянул руку к Ивану.

– Принесете нужные документы – вернем, а если их не будет, сдам все в контору – там разберутся.

– Какую еще контору?! – В глазах чужака полыхнуло зло.

– В нашу, Камышинскую, а там – куда и повыше.

– Ладно. – Незнакомец сплюнул. – Вы еще пожалеете об этом.

– А мы, елкин кот, нежалостливые, – ввернул свое Паша.

На том они и расстались.

Глубокой ночью стала жеребиться молодая кобыла: Ивану сообщил об этом сторож, подняв его с постели. Роды шли тяжело, и озабоченный Иван бился возле нее, помогая выходу жеребенка. Он вспотел, мокрые его волосы темными прядями спадали на лоб, мешая глядеть, и ему приходилось откидывать их назад движением головы. Рядом хлопотала и молодая ветеренарша, недавняя студентка, ставила утомленной лошади уколы, и видно было, как она волнуется. Юра Рогов помогал ей.

Кобыла изредка ржала, нарушая ночную тишину конюшни, но лошади в стойлах не отзывались, словно понимали, что вершится великое таинство природы.

Кончилось все только на рассвете.

Иван, очищая ноздри жеребенка от слизи, поглядывал на растерянного Юру.

– Видишь, какая грудь! А ноги! Масть! – радовался он. – Скакун будет!

– Налитой! – только и ответил Юра, еще не придя в себя от нервного напряжения.

Иван давно мечтал вырастить на ферме пару выездных лошадей людям на радость. Для свадеб, веселых праздников, а там, глядишь, и для верховых соревнований. Купленная пять лет назад племенная лошадь погибла при родах, а жеребенка удалось спасти и вырастить. Покрывать молодую кобылу Иван водил на конезавод, в соседний район, за сорок километров. Поэтому и радость его была понятна.