– Плохо это, Гадак.

– Ну… Оно ж понятно… Но…того, а чего пропустили его? – смущенно поинтересовался старый охотник. Увидев непонимание в глазах друга, он закашлялся, замялся: – Ну… Поставленные-то… Ну, понимаешь?

– Не знаю, Гадак. Не знаю, – поморщился староста. – Что-то случилось, надо гонца снаряжать. Поищи помоложе мальчонку из своих, пусть летит в Хески, к кому-нибудь из Братства, сообщает…

– Э…

– Сообщает, что чужаки в Анхоре, – выдавил из себя приговор Хамур.

– А с мертвецом чего делать-то? – поинтересовался один из охотников.

– Ждать, пока не придет Собиратель… Это его забота. Не нам вставать на пути Поставленных. К мертвецу никого не пускайте, а лучше оттащите его подальше в лес и ждите.

Не глядя как охотники, хлопнув рукавицами, с кряхтением поднимают труп, Хамур побрел к дому. Он пытался вспомнить, что надлежит делать, когда по эту сторону границы появятся южане. Куратор Братства когда-то говорил ему об этом. Но сколько же лет минуло с тех пор? Впрочем, его дело маленькое. Гонца он отправил, а дальше пусть думают те, кому это положено.

Собиратель пришел только на следующий день, в полдень. Укутанная в ветхое тряпье фигура возникла перед недавно сменившимися охотниками и медленно подплыла к мертвецу. Молодые ребята, гревшиеся у костра, онемели от неожиданности. Никто из них никогда прежде не видел зловещего Поставленного.

Неестественно высокий Собиратель – восьми-девяти футов ростом – следов на снегу не оставлял. Грязный, почти истлевший капюшон плаща все еще надежно закрывал голову мифического, чудовищно худого Поставленного. Лица его охотники не видели, впрочем, и желания у них такого не возникло.

– За-а-а-аби-и-и-ыра-а-аю, – прошелестел сиплый голос. Свист вьюги? Предсмертный выдох? У обоих часовых немедленно вспотели спины.

Собиратель замер над телом, распростер руки и мертвец поднялся в воздух. Повисли окоченевшие руки южанина, звякнул меч на перевязи покойного. На искрящийся под солнцем снег упала заколка плаща.

– Буде-е-ехт мно-ого-о-ох рабо-о-охты, – просипел Поставленный и исчез. Вместе с трупом.

– Да хранит нас Братство, – прошептал охотник постарше, и коснулся лба.

Младший промолчал, но жест товарища повторил, а затем подошел к упавшей побрякушке и осторожно закопал ее в снег. Вещи мертвецов счастья не приносят.

Впрочем, семейный знак сейнарского рода не принес счастья и его бывшему владельцу. Да, Одвор смог отбиться от охранников Усмия и выбраться из обители убитого бога к защитному барьеру. Но на этом удача его оставила. Сейнарец знал, что волшебная граница может выбросить его куда угодно. От Путаных мест до Лихих Степей. Именно поэтому они воспользовались сложным и почти утраченным заклинанием портала, чтобы попасть в обитель богов. Обратно Одвору предстояло выбираться самому, и он очень надеялся, что не окажется где-нибудь посреди Долгого Залива или родного Титан-Озера.

Его надежды оправдались, и в первый миг воин даже обрадовался окружающему его лесу. Но потом воодушевление сошло на нет. Три дня Одвор пытался выбраться из снежного плена. Три дня проклинал судьбу и удачу, и, в конце-концов, сдался. Берсерка, пережившего сотни поединков и смертельных схваток, победил анхорский декабрьский мороз.

Сегодня непогодилось. Злой ветер постоянно менял направление, издеваясь над дозорным. Солдат на вышке кутался в сыреющий плащ и проклинал небеса за дарованную ему смену. Добротный навес от порывов вредной стихии не спасал, и мокрый снег нет-нет да обжигал лицо часового, несмотря на затянутый капюшон. С Нирана ползли угрюмые, не предвещающие ничего хорошего, тучи.