– Змеям слово не давали, сиди тихо, – выжимает газ на полную, вылетая на главную дорогу. Теперь мы несёмся по трассе, обгоняя встречные машины в шахматном порядке.

Хамло!

– Теперь-то куда летишь?

– Теперь подальше от отца, – присутствует, как обычно, вальяжное лукавство в насыщенно-низком голосе.

Какой же странный. Ну точно психопат. А я теперь его жертва!

– Я это одолжу, – гад подхватывает с моего сиденья мою сумочку,

– Эй, ты обалдел??

Поздно. Моя собственность у него, а мне не дотянуться – наручник не позволяет.

Вываливает содержимое к себе на колени и варварски начинает копошиться в моём барахле.

Косметичка, телефон, расчёска, тампоны… влажные салфетки и носовой платок, всё это грубо выпотрошено и тщательно осмотрено.

– Тебе что надо? Деньги ищешь? Так нет у меня ничего особо. Те, что ты мне бросил как шалаве, я отдала трансу. Не взяла ни копейки с твоих грязных подачек.

– Вот, нашел! – торжественно выдал черноглазый, а у меня дыхание перехватило, когда я увидела в его ручищах свой паспорт.

– Это мы конфискуем.

Прячет паспорт в карман брюк, вольготно похлопав ладонью по карману.

– Постой! Эй! Не смешно уже! Верни! Верни мой паспорт, засранец!

– Тише будь, не буянь. Или я его вообще порву и вышвырну в окно, а тебя на нары. Считаю до трёх!

Козлина рогатая, да чтоб тебя собаки дикие покусали!

– Отныне будешь делать всё, что скажу. Ты теперь, малышка, в моей власти…

– Паспорт я у тебя изымаю, для дела. Плюс, чтобы не смылась за границу, лягушка-путешественница.

Ублюдок адресует мне последнее предупреждение, затем я слышу щелчок и ловлю блаженные минуты облегчения.

Наручник снят. Моя бедная рученька свободна!

Усиленно принимаюсь растирать, массировать запястье, вместе с тем, молча цежу яд на моего бездушного мучителя, вселенским усилием воли сдерживая порыв, чтобы не наскочить на него и не подрать ногтями как кошка плюшевую мышку.

Проще говоря, расцарапать скотине лицо.

Три минуты назад мы въехали в незнакомый для меня район. Элитный, судя по вереницам лощёных, шикарных домин и безупречной чистоте на обочинах. Хоть с пола ешь, с виду, царит стерильность лучше, чем в больничных операционных.

И камеры, камеры, камеры. Охрана с немецкими овчарками, патрулирующая улочки. Высоченные заборы из редкой породы камней, щепетильно стриженные газоны и кустарники, царские иномарки у ворот домиков, как на Рублёвке.

Царевич Селим, похоже, здесь неплохо устроился, хоромы побогаче даже, чем у папика-прокурора.

Припарковались у громадного домины. Пожалуй, самого пафосного и навороченного здесь. Кто бы сомневался, что это его дом. В каждом камешке, в каждом сантиметре внушительного размаха территории чувствуется утончённый, исключительный стиль. Его стиль. Стиль Селима Сарбаева.

Ворота открылись через голосовое управление, Хаммер въехал внутрь уютного дворика. На секунду я даже прижухла и сглотнула, рассматривая масштабы собственности сынка прокурора.

Красиво живёт элита, ничего не скажешь.

– Так ладно, – шумно втягиваю носом воздух. – Позабавились, теперь давай по-серьёзному, Селим Сарбаев.

– Как интересно ты заговорила, – вскинул тёмную, густую бровь.

Чёрт, в его теле всё жгучее и красивое, даже брови. Даже, наверно, мизинцы на ногах и пятки. Волосатые ноги… Прыщик… Так, фу! Это уже криндж какой-то. Что-то опять у меня с головой бесовщина творится. Нервы, нервы…

– И?

– Скажи, сколько я тебе должна? Я оплачу и будем квиты.

– Ха! – вдруг заржал как конь напыщенный. – Жизни не хватит, чтоб расплатиться! Тачка жутко дорогая. Жуткооо! Но не в этом главная суть. Моя репутация пострадала, ты меня оскорбила своей выходкой, что куда дороже… Расплатишься иначе!