– А давай его искупаем! – предложил чёрный крепыш.

– Давай! – загалдели остальные.

Ножкин понял, что пора действовать. Он решительно оттолкнул шепелявого, подбежал к краю мостка и прыгнул, вложив в толчок все силы. Прыжок получился что надо! Полтора оборота прогнувшись и вход в воду почти без брызг…

Когда Илья вынырнул, местные стояли с открытыми ртами, не в силах вымолвить слова. Такого они ещё не видели. Да и где они могли такое увидеть, если прыгунов в воду по телевизору почти не показывают, не то что футболистов.

Первым пришёл в себя Толибася.

– Класс! – выдохнул он.

Похоже, остальные были с ним полностью согласны, потому что разом восторженно загалдели и обступили Ножкина со всех сторон, как только он вылез на берег.

– Колян, – без тени враждебности представился шепелявый и первым протянул руку.

– Илья, – ответил Ножкин и пожал раскрытую ладонь.

– Ого! – сказал Коля, шевеля расплющенными пальцами. – Ты чё, шпортшмен?

– Да. Занимаюсь прыжками в воду.

– Научи!

– Хорошо, только сначала надо на берегу позаниматься.

– Давай! – легко согласился Колька.

Илья выбрал место поровнее и стал показывать своим новым друзьям, как правильно делать стойку на руках.

Каждый новый день в Башмачке приносил Ножкину новые открытия.

Бабушка научила его правильно поливать огород, а не просто лупить струёй из шланга, сбивая помидоры.

Толибася показал, как править Буяном – сонным и ленивым конём-тяжеловозом, запряжённым в скрипучую телегу с водяной бочкой.

Чёрный крепыш, которого звали Жека, объяснил, как ловить раков в норах и при этом не резать руки острыми, словно бритва, речными ракушками.

А шепелявый Колька Цопиков вообще оказался ходячим справочником по флоре и фауне. Если кто забыл, то флора – это всё, что растёт, а фауна – всё, что бегает и летает: например, древесные лягушки. Эти удивительные зверушки сидят на ветках и распевают полуптичьи песни, что-то вроде: «Кка-кка-кка». Простому человеку увидеть их трудно, потому что они умело сливаются с листвой. Но только не Кольке! Специально для Ильи он в два счёта увидел и изловил поющую лягушку.

– Шмотри, у них лапы, как у людей: ш пришошками, – объяснял он. – Вцепятся – не оторвёшь. Держи!

Но Ножкин вежливо отказался: наверное, у него лапы были без присосок и он не имел привычки хватать всё подряд, к тому же у него не было уверенности, что эта тварь не кусается.

Кроме лягушки, Колька познакомил Ножкина с птицей-удодом, огромным жуком-оленем, ужом, ящерицей и колючим ежовым семейством, которое хулиганило по ночам в огороде, громко шурша и похрюкивая. А вот трясогузка познакомилась с ним сама. Эта смешная птичка, похожая на воробья, сидела на грядке, и когда заметила Илью, обрадовано закричала:

– Ты! Ты! Ты!

Но это было лишь началом сложной церемонии приветствия. Вдоволь «натыкавшись», трясогузка присвистнула, заскрипела, словно несмазанная дверь и, повернувшись к Ножкину задом, начала трясти длинным коричневым хвостиком. Но Илья не обиделся: ведь у каждого народа свои понятия об этикете…

Что же касается флоры, то под Колькиным предводительством, Илья перепробовал всё, что росло на деревьях, кустах или торчало из земли. Просто не верилось, что Цопиков всю жизнь просидел в Башмачке и только раз съездил на экскурсию в город: его знания были настолько обширны, что он знал даже своё будущее.

– Пошле школы пойду в лешотехничешкий! – уверенно говорил он. – Там природу ижучают, а я природу люблю.

Кстати, бабушка Валя сильно преувеличила Колькины хулиганские замашки. Да, бывало, он дрался, но всегда один на один и то только затем, чтобы слегка сбить спесь с тех городских, которые считали, что в селе живут сплошные придурки. А передние зубы он и вообще не в драке потерял, а в лесу, свалившись в овражек, на дне которого лежал огромный валун…