Эф открыл было рот, но новоиспечённый вождь жестом велел ему замолчать. Некоторое время он с подозрением осматривал прибывшего, будто впервые увидел, а потом задал один-единственный вопрос:

– Откуда ты пришёл?

Эф обернулся и растерянно махнул лапой в сторону пустыни:

– Оттуда.

Этот жест всполошил дозорных. Они отпрянули и недобро сощурились.

– Нет. Я спрашиваю – откуда ты пришёл?

Вопрос окончательно сбил Эфа с толку. Он переводил взгляд с вожака на собравшихся, не зная, что ответить. Угрожающие огоньки, сверкающие в глазах дозорных, подсказали, что ему здесь не рады.

– Я пришел с запада, с выжженной равнины…

Вождь зарычал:

– Тебя прислали бесхвостые!

По толпе прокатилась волна ропота.

Эф остолбенел. Он не знал, что ответить. Уллиоф жестом заставил всех замолчать.

– Ноя…

– Молчи! Ты хочешь привести бесхвостых к Нятке? Ты хочешь убить всех нас?!

– Я… Нет!

Его возражение потонуло в возмущённом гуле толпы:

– Гоните его!

– Отдать его куму там!

– Предатель!

Казалось, от скопившейся вокруг ненависти воздух раскалился.

– Тихо! Тихо! – Уллиоф пытался успокоить разбушевавшихся соплеменников.

Наконец ему это удалось.

– Я говорю! – Уллиоф важно постучал себя лапой в грудь. Его брюшко при этом смешно покачнулось.

Вперёд проскользнула другая фигура. Эф сразу узнал её.

Иосико подошла к Ахтиу, но он не обратил на неё никакого внимания. В тот день, когда Эф попал в плен, они вместе выслеживали бесхвостых.

– Я говорю! Я решаю убить предателя, немедленно!

– Уу-уу! – одобрительно взвыла толпа.

– Уллиоф, ты пренебрегаешь законами племени, – отозвался другой голос.

Возразившим был Ахтиу, правая лапа Уллиофа. Он был самым сильным воином племени и потому мог бы стать вождём, но предпочитал оставаться в стороне. Эф давно его знал и мог с уверенностью сказать, что воин не питает к нему никаких тёплых чувств. Ахтиу в совершенстве знал законы племени и умело использовал их с выгодой для себя. Именно поэтому он не охотился и не добывал пищу, однако получал её одним из первых. Последнее особенно сильно раздражало Эфа. Однако сейчас выбирать союзников не приходилось.

Вождь смерил воина таким злобным взглядом, от которого с визгом разбежалась бы стая кумутов. Однако если Ахтиу и заметил это, то виду не подал:

– Ты не можешь единолично принимать решения. Мы – племя.

Уллиоф недовольно отвернулся и нарочито презрительно объявил:

– Кто за то, чтобы убить предателя?

Толпа загудела. Вверх взметнулись десятки лап со сжатыми когтями. У Эфа комок подкатил к горлу. Он поймал на себе взгляд Иосико.

Эф продолжал смотреть на неё, пока она медленно поднимала лапу. Голосование было закончено. Его схватили и связали плетёными стеблями вьюнка. На сопротивление не было ни сил, ни желания.

Весь день Эф провел в глубине горы под присмотром двух сторожей. Иногда до его ушей долетали обрывки их разговоров. Кажется, охрана гадала, какую именно казнь Уллиоф придумает для предателя.

Усталость после долгого перехода взяла верх. Эф закрыл глаза и заснул. Проснулся от того, что кто-то тихонько позвал его по имени. Он медленно открыл глаза. Тени у входа значительно сместились. Шорох привлек его внимание.

Там, в темноте, куда не достигали лучи, вырисовывалась нечёткая фигура. Эф моргнул, сел. Он прислушался, но не услышал голосов охранников.

«Странно».

Фигура приблизилась к тонкой полоске умирающего света. Эф различил плавные черты плеч, шеи и мягкий изгиб талии. Иосико замерла в нескольких шагах перед ним. Пленник ожидал, что она заговорит первой, но Иосико продолжала хранить молчание.

Наконец Эф не выдержал. Гнев и накопленная обида захлестнули его.