Через полчаса температура начала опускаться. Ной пинками разбудил Доумана, и они двинулись в путь.

Уилл шагал и чувствовал нарастающий голод. Он гадал, сколько ещё времени понадобится, чтобы добраться до базы. Когда капрал отрывал взгляд от компаса, они обменивались быстрыми взглядами, и тогда Доуман понимал, что такие же мрачные мысли терзают и Ноя.

Чандлер повесил лямку автомата на плечо. В очередной раз приложился к фляжке генератора влаги и, судя по углу наклона, полностью опустошил её.

Ной споткнулся, не заметив куст стелющегося колючего кустарника. Уилл помедлил, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке. Капрал наклонился и принялся распутывать заросли.

Внезапно он замер.

Уиллу показалось, что у Ноя нет сил разогнуться. Доуману даже захотелось отпустить какую-нибудь едкую шуточку, чтобы отыграться за все те гадости, что тот наговорил ему за последние несколько часов. Но делать он этого не стал, так как неожиданно понял, что капрал замер не просто так.

– Что там? – Уилл хотел обернуться, но Ной предугадал его естественную реакцию и резким движением рванул вниз.

– Не смотри назад, – коротко ответил он, не переставая украдкой разглядывать местность за их спинами.

Неспешно освободив ногу, капрал выпрямился. Всё ещё не оборачиваясь, они зашагали вперёд.

– Что ты видел?

– За нами хвост.

– Кхары?

– Не знаю. Скалы уже не разглядеть. Они спрятались там, где мы останавливались переждать день.

– Они? – Уилл не на шутку перепугался.

Его рука непроизвольно сжала рукоять дизъюнктора. Тихо звякнула антабка. Чандлер услышал это и чуть склонил голову влево. Доуман не мог видеть лица капрала, так как он шёл впереди, но зато почувствовал издевательские нотки в его голосе:

– Думаешь, в этот раз сможешь выстрелить?

Уилл не нашёлся что ответить. Они неторопливо шагали вперёд. Теперь за каждым склоном и на каждой дюне Доуману мерещились движение и неясные тени. Чандлер принялся негромко насвистывать до жути неуместный весёлый мотив.

– Сколько их?

– Говорю же – не знаю. Я видел только их тени.

– Может, тебе показалось?

– Нет. Я уверен, что это кто-то из дикарей. Знаешь эти вытянутые очертания головы и ушей… – Он нарисовал что-то в воздухе. – Их ни с чем не спутаешь… Скорее всего, ты прав: это те кхары, что напали на источник.

Некоторое время тишину между ними нарушал лишь скрип песка под ботинками.

– И что будем делать?

– Ждать.

– Ждать?!

– Они не напали, значит, боятся. Может, понимают, что мы сумеем дать отпор, – тут он похлопал ладонью по автомату, – а может, их слишком мало, чтобы в открытую нападать сейчас. Следовательно, они выжидают. Если я хоть что-то понимаю в их дикарской логике, то, скорее всего, они нападут, когда станет совсем темно.

Уилл обдумывал новую информацию.

– А мы, пожалуй, устроим им сюрприз… – Не дождавшись вопроса, Ной пояснил: – Через час встанем на привал и приготовимся. Они не догадываются, что их заметили, и не ожидают подвоха.

– Может, удастся оторваться от них? Если идти всю ночь…

– … К утру будем как выжатый лимон. А если к тому времени к ним подойдёт подкрепление?.. Ты об этом подумал? Нет. Дадим бой ночью. К утру пустыня снова оживёт, и если кто-то и придёт им на помощь, они ничего не найдут: сирокко заметёт наши следы.

Чувство тревоги разрасталось в груди Уилла. Оно поднималось всё выше и, наконец, подкатило к самому горлу. Он с силой сжимал рукоять дизъюнктора, готовый в любой миг нажать на спусковой крючок.

«Пусть только из-за ближайшей дюны высунутся уши аборигенов. Ну же! Только дайте мне повод! Уж тогда я не оплошаю…» – так думал Уилл, продолжая с силой сжимать рукоятку оружия.