– Но почему? Ты же правильно сделал! Она чуть не убила тебя маленького….
– Я прожил долгую жизнь, и понял одно: надо прощать. Кто знает, почему она так сделала? Мне надо было поговорить с ней. Мама носила меня под сердцем и дала жизнь…
– А твоя приемная мама очень расстроилась? – спросил Игнат.
– Очень. Испугалась, что не прощу обмана. Она не рассказала мне историю моего появления, и я считал ее родной матерью. Она была полной женщиной, и даже наши соседи думали, что это она меня родила. По документам я значился ее родным сыном. Но я тогда сказал ей, что для меня она самая родная, и навсегда такой останется.
– А у тебя был папа?
– Да, у моей приемной мамы был муж. Только он умер, когда мне исполнилось семь лет. Сестры вышли замуж, и сейчас все разъехались. Здесь, в поселке, никого не осталось, кроме дальней родственницы.
– Папа, но я не могу смотреть на Эвелину мне противно.
– Если честно, мне тоже. Но осуждать мы ее не будем. Она от душевной боли такой стала. Жизнь, сынок, вещь трудная, не каждый может справиться с проблемами, вот и начинают употреблять алкоголь и наркотики. Я завтра попробую уговорить Эвелину уехать отсюда. Но тебе все равно придется выйти из этой комнаты. Надо ходить в школу… Теперь постарайся уснуть.
Игнат тяжело вздохнул, закрыл глаза и неожиданно быстро погрузился в сон. Ашот улыбнулся, погладил ребенка по голове и осторожно, на цыпочках, покинул комнату.
Ночью Игнат проснулся весь в поту и чуть не закричал. Светила яркая полная луна. Он увидел, что мама Шура сидит у него на кровати в ногах и смотрит грустным взглядом. Мальчик затрясся от ужаса.
– Т-ты в-вылезла из м-могилы?
– Умерло только мое тело, а я жива. Успокойся, сынок, все хорошо. Я буду с тобой рядом, пока ты не подрастешь.
– Д-да, спасибо, м-мамочка. Я так горевал, когда ты у-ушла…
И тут он услышал мамин смех на кухне и решил, что мама Шура, сидящая у него на кровати, ему просто сниться. Ему захотелось включить свет, чтобы в этом убедиться.
– Не бойся, меня, Игнат, я такая же настоящая, как и ты.
Страх становился невыносимым. Но он не кричал, не плакал, терпеливо ждал, когда этот образ исчезнет. Но мама Шура сидела рядом, по-прежнему смотрела на него и молчала. Он не вынес этого взгляда, отвел глаза.
– Ты существуешь на самом деле? А может, это сон?
– Я существую. Мне трудно уйти в иной мир, я еще не готова. Хочу быть с тобой. Ты даешь мне жизнь, потому что хочешь видеть меня… Мы еще поговорим с тобой об этом. Мне пора, первые петухи прокричали.
Она поднялась с кровати, вышла на середину комнаты и растворилась в пространстве. Мальчик протер глаза – неужели это не сон? Игнат еще долго лежал с открытыми глазами. Он решил, что никому не расскажет о том, что случилось ночью. Под самое утро, когда рассвело, он, наконец, смог избавиться от страха и уснуть.
Глава 6
– Эвелина, я хочу, чтобы ты покинула наш дом. Так будет лучше для всех нас, – утром, во время завтрака, заявил Ашот.
– Я бы с радостью, но денег нет, – буркнула она со злостью. – Думаешь, приятно смотреть на ваши рожи?
– Через месяц я найду тебе деньги, обещаю сразу выслать. Уезжай. А над мальчиком я оформлю опекунство.
– Старик, ты предлагаешь мне отречься от сына? Я не дура, и никогда на такое не пойду.
– Но это будет честно, Эвелина. Посмотри на себя. Какая ты мать?
– А вот такая, – бросила она с вызовом. – Не тебе судить. Своих детей заведи и будь для них хорошим папашей. А меня и моего сына не тронь!
Ашот горестно вздохнул.
– Ладно, пусть будет без опекунства.
– И учти: пока не получу деньги, я отсюда ни ногой! Только непонятно, где ты их достанешь? Ты же нищий!