– Многие думают, что все эти акции – часть Вашей предвыборной компании. Что Вы на это скажете?

Артем растерянно посмотрел на отца.

– Папа, что с тобой?

– Это полная ерунда, – слышалось из телевизора. – Заботу о детях…

Живцов выхватил у сына пульт и выключил телевизор.

– Заботливый… Гад! – произнес он, с ненавистью глядя на потухший экран.

– Пап, ты что? – удивился Артем. – Он же для людей старается.

– Для себя он старается. Бизнесмен ответственный, как же… Бандюга!

– Почему бандюга? У него же завод. Молоко сухое… и еще всякое другое.

– Плевал он на молоко. Делишки там свои темные проворачивает.

– Тогда почему его не арестуют? – растерянно спросил Артем.

– Потому что хитрый. С поличным никак взять не можем.

Оба замолчали. Живцов вдруг нахмурился, поняв, что зря так откровенничал с сыном.

– Ты вот что, – озабоченно произнес он. – Забудь все, что я тут говорил. И в школе не болтай. Он очень опасен. Понял?

– Ага, – кивнул Артем и, встав из-за стола, обнял отца со спины за шею.

– Пап, будь осторожен.

Живцов улыбнулся и погладил сына по руке.

Утро для группы Живцова началось с совещания по поводу вчерашней неудачи с арестом Точеного. Капитан выслушивал отчеты и предложения своих сотрудников.

– На уловку с оптовым сбытчиком они больше не поведутся, – сказал Брагин. – Этот вариант можно забыть.

– На время, – не согласился с ним Живцов. – Может еще и сработает.

– Но только не с Точеным, – возразил Брагин и скорчил на лице недовольную мину. – Все же, почему он в последний момент к столику не пошел?

– Наверно, заметил что-то, – предположил лейтенант Лебедев, крепкий мужчина лет тридцати пяти, с желваками мускулов, проступающими под футболкой.

– Может быть, – согласился Живцов. – Что на реке?

– Думаю, не стоит ждать, что они подставятся и будут пакет искать, – сказал Брагин.

– А вдруг их жаба задушит? – с надеждой произнес Живцов. – Наркоты на двести тыщ. Наверняка Точеный еще и ствол скинул.

– Ладно. Пару дней последим.

– Как дела с автомастерскими? – обратился Живцов к Лебедеву.

– Глухо. Ни в одной из них угнанных машин нет. И деталей море, но не с VIN-номерами.

– Значит и здесь Танцора не прихватить, – огорчился капитан. – Наташ, может, ты чем порадуешь?

– Проверки завода ничего не дали, – ответила Наташа. – В упаковках сухое молоко и молочные смеси, хорошего качества.

– А сырье?

– Тоже в порядке. Ничего похожего на прекурсоры для наркотика.

– Собака была? – спросил Живцов.

– Была, но бестолку. Там коктейль из резких запахов, возможно специально подобранных, чтобы нюх отбить.

– А что Технадзор?

– Нареканий нет, – сказала Наташа. – Обычные линии для производства сухого молока и молочных смесей, современные, исправные. Других нет.

– Но где-то же они наркоту делают, – сказал Живцов. – Так много и так быстро – только на заводе. Я другого варианта не вижу.

– Есть у меня предположение, – заявила Наташа.

– Поделись.

– Может быть, установка для изготовления наркотика встроена прямо в линию для производства молочных смесей. Замаскирована под отдельный технологический процесс. Например, под добавку для смеси.

– Так может, внутри линии и пошуровать?

– Там все герметично или опломбировано. Вскрывать могут только специалисты фирмы-изготовителя. Иначе – крупный штраф и отмена гарантийного обслуживания.

– Что за фирма? Связывалась?

– Зарегистрирована в офшоре. Чертежи линии не дают – коммерческая тайна. Прислать спеца отказываются. Контракт не обязывает, если нет поломки.

– Значит, и на заводе облом? – огорчился Живцов. – А на выезде?

– Проверяли, – сообщил Брагин. – Две партии готовой продукции. По фурам на всю глубину лазили. Пусто.