Солнце было уже высоко, когда мы забрались в подвал небольшого безымянного магазинчика. Лукас спрятался на крыше с биноклем, чтобы высматривать прогрессистов. Через пару часов один из нас должен будет его сменить. Мы сбросили рюкзаки в углу и устроились с обедом на старом матрасе. Здесь было сыро и пахло плесенью, но зато безопасно.

– И часто вы так ходите в походы? – поинтересовалась я, открывая свою банку с консервами.

– Мы называем их «рейдами», – ухмыльнулся Дэйв. – Часто. Именно в убежища, то реже. Слишком рискованно. А вот по старым магазинам, складам, аптекам – это да. И роботов отстреливаем. Тех, что боевые.

– А есть и другие? Я только о медроботах еще слышала.

– Полно всяких, – Дэйв отхлебнул из банки газировку. – Есть информационные роботы – они как радио, есть роботы-помощники – они запрограммированы на всякую полезную работу, есть роботы-компаньоны – они могут выполнять различные функции – как носить твои вещи, так и развлекать тебя в пути, и, по желанию, тоже стрелять. В Руинах чаще всего встречаются разные виды боевых роботов, медицинские и радио. Остальные – редкость. В некоторых общинах боевых роботов отлавливают и перепрограммируют на то, чтобы они стреляли по прогрессистам, а не по нам.

Я удивилась. Не думала, что такое возможно.

– А у нас таких нет?

– Нет. Грейс не любит роботов и считает, что нам не нужно поддерживать военное положение, – пояснил Дэйв. – Она всеми силами пытается избегать конфликтов. Чаще всего боевыми роботами пользуются рейдеры и мятежники. В обычных общинах они нечасто встречаются.

На самом деле роботы меня не особо интересовали. Я расспрашивала только, чтобы не думать о сестре. Мне казалось, что если я начну о ней думать, то не сдержусь, опять начну кричать и рыдать. На людях этого делать не хотелось. Да и вообще не хотелось. Я твердила себе, что должна быть сильной. Я боялась превратиться в такую, как Грейс – в подобие человека, утратившего все надежды и живущего по инерции. Удивительно, что она до сих пор руководит общиной. Наверное, ее слишком любят, чтобы попытаться сместить. Об этом я и решила спросить, чтобы отвлечься.

– А почему Грейс руководит общиной? Видно же, что ей все в тягость.

– Она основала эту общину. Кто как не она? – ответила Нэнси, до этого молча евшая свой обед.

– Грейс жить в тягость, – добавила Ханна. – Но она прекрасно справляется со своими обязанностями. То, что она в постоянной депрессии никак не мешает ей делать свои дела. Грейс нельзя без дел, иначе она совсем зачахнет, а на рейды она не пойдет – она не боец.

– Все же, как по мне, лидер должен вдохновлять, – пояснила я свою позицию ребятам. – Подбадривать, дарить надежду, а не сеять уныние среди своих жителей. Она мне говорила перед рейдом, чтобы я на многое не рассчитывала.

– Правильно она говорила, – заметила Нэнси. – Грейс не пессимистка, она реалистка. Редко бывает, что с первой зацепки находишь нужного человека. Были у нас такие, надеялись очень, а потом до нервного срыва доходило, а иногда и до самоубийств.

Я надулась. Мне хотелось участия, а не упреков в том, что я была оптимисткой. Ведь только положительный настрой меня спасал от срыва.

– Нэн, не будь с ней так строга, – заступилась за меня Ханна. – Милли в этом деле новичок. Вспомни себя, когда ты только вышла из убежища. Сколько раз ты рвалась на поиски родителей, едва только какая-то информация проскакивала?