– Да, я видел, – парень бросил хмурый взгляд в сторону улицы, подошел к окну и зашторил его, – Комендантский час. Не сиди больше у стекла, простынешь.

Эбен аккуратно взял меня за предплечье и потянул в сторону кровати.

– Лучше побольше отдыхать. Снимок показал ушиб грудной клетки. Ничего серьезного, но ты не даешь себе восстановиться. Попробую направить Деметре запрос на одобрение твоего пребывания еще на сутки.

– Деметре? Смеешься? Она будет против. – Пробубнила я, подложив себе под голову пару подушек, чтобы оставаться полусидя.

– Ей придется пойти на мои условия. Мы пока не знаем, как распорядится Хельга насчет тебя. Оставит в доме Мира или отправит на распределение. До этого времени Деметра для тебя больше наставник, нежели Старшая.

– Зачем мне быть в доме Мира? За два дня там я не увидела ничего, кроме бестолкового шатания и подчинения.

– Это от того, что ты не числилась сестрой, – улыбнулся Эбен, – В домах Мира девушки получают хорошее образование и воспитание. Тебе это пригодится.

– А если распределение?

– Будешь жить в семье.

Эбен произнес это как-то сухо. Я тоже скривилась, понимая, о чем идет речь.

– Это как-то связано с номерами на руке? Я уже слышала о семьях и распределении. Вы практикуете браки по принуждению?

– Распределение не принуждение, Эмбер.

– Как же? Оно и есть! Заставлять девушку выходить замуж за незнакомца это дикость!

Я негодовала. А лекарь будто не замечал моих эмоций. Он напрягся и абсолютно спокойно ответил.

– Любой брак продукт большой работы системы Андариона. Обучение в Домах Мира, распределение и сам институт брака не подлежат порицанию общества. Для твоего понимания в новом состоянии подобное выглядит дикостью, но только потому, что ты не видела положительных примеров. Система Андарион свела неудачные браки к минимальному проценту. Не более восьми к ста за световой год.

– Но, если люди не любят друг друга?

– Тогда они учатся любить.

Мы встретились взглядом и замолчали. Оба. Как будто единовременно получили дозу терпения и горького смирения. Теперь мне придется жить в этом прекрасном мире покорности.

В новой реальности все переменчиво. Сегодня у тебя есть надежда, а завтра полная безнадега. Никто не в праве выбирать как жить. Решение принимают другие.

Я как будто стала узником системы, и даже чуткая забота Эбена не внушала оптимизма. Он пытался помочь, но чем больше я узнавала, тем сильнее хотелось проснуться в своей кровати в старом мире.

Пробыв со мной недолго, лекарь сослался на срочные дела и покинул палату. Помимо меня, у парня есть еще пациенты.

Так я осталась совершенно одна в пустой комнате. Обед должны были принести в три, после комендантского часа.

Чтобы хоть как-то скоротать время, я вернулась к окну, наблюдать за бурей. Ветер поднимал и опускал снежную крошку, танцующую в порывах метели. Крошка то сворачивалась в воронку, то рассыпалась, стуча по стеклу, словно песок. Наблюдая за явлением природы, я подумала о том, что неплохо было бы найти книгу для чтения. Это бы скрасило досуг. Может Эбен найдет для меня что-нибудь? Надо будет попросить при встрече. Уверена, он не откажет.

Я уже собиралась вернуться в кровать, как случилось что-то странное. В белой пурге на улице появилось три огромных волка. Они медленно двигались вперед по главной улице, с оскалом заглядывая в каждый двор. А следом за опасными зверями медленно шагала женщина в длинном черном пальто поверх черного платья. Я не смогла различить детали ее наряда и особенности внешности из-за сильной метели.

– Что тут происходит? Волки в городе?

Я сказала это вслух, очень тихо и странная женщина, которая была там, снаружи, неожиданно остановилась. Она повернулась к клинике. Я внимательно всматривалась в темную фигуру, пытаясь увидеть ее лицо и резко отпрыгнула назад, когда незнакомка резко подняла голову наверх, посмотрев прямо в мое окно.