- Помнишь эту вещицу?

Лекарь расстегнул замок и вложил цепочку мне в руки. Удивительно, но я узнала ее сразу и вспомнила свой первый дом. Мы жили там с родителями. Без подробностей, только детали, которые вряд ли запомнит взрослый, но всегда увидит ребенок. Белые стены и все изборождены дырками от пуль. Мой мир утонул в войне, но воспоминания казались светлыми.

- Я нашла этот кусок в стене дома после обстрелов.

- Да, - улыбнулся Эбен, - А петлю ты припаяла сама. Ты помнишь, что случилось в тот день, когда ты подарила ее мне?

- Нет, Эбен, я не помню тех событий. Совсем.

Наверняка он рассчитывал на другой ответ. Радость на лице сменилась досадой, а голос прозвучал сдавленно.

- Может я сентиментален, но я запомнил. В тот день мы впервые поцеловались. Тебе было семнадцать. Наши новые, взрослые отношения только зарождались. Помню, ты даже дала клятву, что будешь ждать меня. И ты ждала. Год за годом. Каждая наша встреча была настоящим раем. Мы были близки во всех смыслах – духовно, физически…

- Ого, - выдохнула я, почувствовав, как щеки загорелись огнем, - Так значит в клинике все случилось…

- Нет, не впервые, - подтверждает парень, - Наши отношения были серьезными, настоящими. Мы даже разработали план, чтобы и дальше оставаться вместе. Хотели пройти распределение и получить совершенно невозможное в рамках Андариона, разрешение на союз.

- Разве можно сломать систему? Я слышала, что распределение неподкупно и абсолютно случайно?

Эбен протянул руку и коснулся моей ладони.

- Да, но ты ведь гений программирования.

- Ах да, точно, - я закусила губу, задумавшись на тем, как много я утратила. Ничего не помню. Даже сейчас, когда Эбен эмоционально обрисовывал события, - В таком случае, почему ты ничего не сделали? Или сделали?

Эбен показал мне абсолютно чистое запястье.

- Война все усложнила. Нарастали волнения в Пустоши. Многим пришлось делать выбор, включая тебя. Мы сильно повздорили.

- А причина?

- Эмбер, я говорил, что не все могу рассказывать о прошлом. Не хочу портить тебе жизнь. Если в общих чертах - ты выбрала опасную дорогу, и я не смог смирится, страшно переживал, осуждал. Но все мои просьбы одуматься вызывали только гнев.

- Я шла против системы…

Это был не вопрос. А Эбен не давал ответа. Он говорил только о нас, как и обещал.

- Сейчас я жалею о случившемся. Мы два года потеряли, притворяясь чужими. Почти не говорили друг с другом, вот как сейчас, когда ты выбрала Адама, - парень поморщился, вспоминая военного, - Жизнь ломает нас, Эмбер. И я совру, если скажу, что смирился с тем, что потерял тебя.

- Эбен, сейчас уже ни к чему…

- Для тебя ни к чему, - возразил лекарь, - Но мне сложно забыть. Ты была моей. Всегда. Даже когда забыла…

Я ничего не ответила и заранее одернула руку из мягкой ладони парня. Лучше не давать надежд, пусть сердце сейчас и билось, как сумасшедшее. Я никогда не стану играть на две стороны. Не хочу обманывать Адама.

- Больше нет. Прошлого не вернуть…

Парень устало потер переносицу и шумно выдохнул. Он поднял ко мне тяжелый, полный интереса и в то же время тоски, взгляд.

- Знаешь, если бы ты дала мне повод прямо сейчас, я бы не допустил второй ошибки. Я бы не потерял тебя.

- Третьей, - поправила я, - Ты терял меня дважды.

Эбен усмехнулся, подавив в себе горечь и разочарование. Он не сводил с меня взгляда. Знаю, он надеялся. А у меня ничего не осталось. Только тень от прошлой жизни, которую я даже не помнила…

- Ты права, - сухо процедил юноша, поднимаясь со стула, - Теперь ты знаешь, кто я, знаешь почему был рядом и давал наставления. И, если теперь мы друзья, то прими мой дружеский совет – не копайся в прошлом. Это не принесет ничего, кроме проблем.