– Давайте тогда немного поговорим о вашей болезни. Я понимаю, что она и стала неким провоцирующим фактором в отношениях с женой. Как давно страдаете этим заболеванием?

– Давно. Сколько себя помню.

– А помните Вы себя со скольких лет?

– Лет с семи я себя хорошо уже помню, может, раньше…

– А вы росли в полной семье?

– Нет, родители развелись, когда я был маленький. Я пошел в школу, и они развелись. Мама выгнала отца из дома.

– Вы сказали, что это заболевание с того времени, как вы себя помните, а помните себя с семи лет и с того момента, как отец ушел из семьи, так?

– Ну да…

– Ваши приступы были до ухода его из семьи или после начались, не помните?

– Не, точно раньше. Мама всегда говорила, что он сбежал от больного ребенка.

– А вы общались с отцом после того, как он ушел от мамы?

– Да, я каждый год ездил к нему в деревню. Он уехал к своим родителям. Ну, вообще-то это не деревня, а такой небольшой город, у них там дом со всеми удобствами, и я на всех каникулах там жил.

– А там, в деревне, у вас были приступы?

– Нет, там воздух чистый. Меня мама туда поэтому и отправляла всегда. – Интересно, чистый воздух и приступов нет…

– А сейчас вы ездите туда?

– Да, конечно.

– А приступы сейчас там бывают?

– Были пару раз, может…

– А вы один туда ездите или с кем-то?

– Сейчас с женой. А что?

– Вы сказали, что у вас в том месте нет приступов и вы там чувствуете себя хорошо. Пропадает усталость, улучшается настроение, и в целом вы чувствуете себя лучше, ведь так?

– Да. Да. Точно так. Именно, пропадает какая-то тревожность, и беспокойства там у меня нет.

– А потом вы уточнили, что все же приступы были, но пару раз. Можете вспомнить: что-то произошло там, в деревне, когда у вас начался приступ?

– Вроде нет…

– Вы сидели просто или что-то делали во дворе, может, разговаривали о чем-то?

– Да, последний раз моя жена решила поехать раньше, чем я планировал, она стала собираться, типа ей надо на работу. До этого не надо было, а тут ее там кто-то вызвал. Она стала мне говорить, а я как представил опять это все, мне стало плохо. Хорошо, что ингалятор был под рукой.

– Вы остались?

– Да, она позвонила на работу и сказала, что я болен. И мы остались еще, чтобы мне побыть на свежем воздухе.

– И вам стало легче после того, как вы приняли решение остаться? Приступ закончился?

– Конечно, что за вопрос! Там же чистый воздух, и ингалятор был под рукой. Моя жена его носит в своей сумочке, когда мы едем куда-то. Я свой тоже имею. Он у меня в пиджаке в кармане, но в деревне-то я без пиджака был, понимаете? А вот уехала бы она, и что? Я как подумаю сейчас об этом!..

– Давайте мы не будем сейчас об этом думать, а поговорим вот о чем. О ваших отношениях с мамой.

– У меня с мамой нормальные отношения, правда, она недовольна моим браком. Здесь я ее разочаровал совсем.

– Как вы это поняли?

– А что тут понимать! Мама мне говорила об этом сама.

– Вы вините себя за то, что ваша жена не оправдала ожиданий вашей мамы?

– Конечно, я же ее нашел! – На этом самом месте, именно в этот момент разговора, он вдруг начинает задыхаться, точнее, затрудняется вдох и появляется свистящий выдох, он моментально принимает типичную позу больного-астматика, хотя по его внешнему виду вообще невозможно понять, что у него есть это заболевание: чуть наклоняясь вперед всем телом, опирается рукой о край стола. Достает ингалятор…

– Подождите, но она же вас любит, и она приняла ваше предложение руки и сердца, и это и ее выбор тоже, слышите меня! – Он медленно убирает свой ингалятор, и все, вроде как ничего и не было… Моя спина покрыта мурашками, и первая мысль, что в этот раз могло не пронести… Но зато многое стало понятно. Самое важное – это