– Мир, полностью готовый к рождению, – добавил я мечтательно, – Мир, который может родиться только в руках читателя.

– Да, да, все именно так, – Агафья Тихоновна утвердительно кивнула головой.

– Но где же мы тогда получим недостающие цвета?

Я надеюсь что мы все-таки сумеем их взять, но в каком-нибудь другом месте. Перед тем как вы отправитесь туда, куда должны и сделаете то что обязаны, я должна вас полностью подготовить. Там, куда вы отправитесь, этого не достать, если только вы не договоритесь с Временем и оно не поймает для вас пару лучей. А я даже не могу представить что должно произойти чтобы Время начало ловить Свет, который само отпустило, пусть даже и лично для вас… Хотя, с ним все-таки можно договориться имея полный комплект красок. Ну или абсолютно пустую, незанятую ничем голову. Но как мы видим, пустая голова – это не ваш случай. В вашей – вон сколько всего, – Агафья Тихоновна махнула головой в сторону бутылочек с краской, – целый колумбарий.

Я слушал Агафью Тихоновну, твердо решив ничему не удивляться и соглашаться со всем что мне будет предложено. Похоже, ни акула, ни дракон не имели ничего против меня, и все что происходило можно было воспринимать как веселый красочный сон или увлекательное, и кстати, совсем не опасное, путешествие.

Если это сон, то мне ничего и не могло угрожать, а если, все-таки, путешествие, то оставалось только пожелать себе счастливого пути и постараться не потерять таких мощных и знающих союзников, какими были мои новые знакомые. Ну а в том что они знали гораздо больше меня, сомнений не возникало. Ни капельки.

Я чувствовал себя готовым ко всему.

– Но пора и второе блюдо подавать, как вы на это смотрите? – Агафья Тихоновна кивнула на входную дверь, – вы готовы?

– Да, готов, – я кивнул и на всякий случай добавил:

– Мне же ничего не угрожает.

– Нет, конечно же нет. Никакой угрозы никогда не существовало, – акула быстро и утвердительно кивала головой, как бы противореча своим же словам, – никакой и никогда, что, конечно же, обозначает совсем обратное. Эти частички «не» или «ни», эти абсолютные отрицания только путают и перемешивают истинный смысл сказанного. Только препятствуют, мешают и становятся поперек дороги, – она подмигивала мне сразу двумя глазами.

В тот же момент дверь распахнулась и в помещение ворвался огромный петух со шпорами на лапах и ярким, густым оперением. Я не разбираюсь в породах птиц, но в том, что именно этот петух относился к боевым, сомневаться не приходилось. Кончиками перьев на крыле, точно так же, как человек держал бы что-либо руками, он держал шпагу, а другое крыло, изящно отставленное вверх и назад, завершало образ одного из королевских мушкетеров из романов Александра Дюма.

С воинственным клекотом, обращенным куда-то поверх наших голов, петух, в мгновение ока, преодолел расстояние от двери до центра комнаты, оказавшись прямо у стола, за которым мы сидели, и подобно заведенному волчку, носился вокруг последнего, однако, совершенно не замечая нас. Все его внимание было приковано к чему-то длинному и желтому, извивающемуся на куполе здания. К чему-то не замеченному нами ранее. К чему-то несомненно опасному и угрожающему.

– Змея, – промелькнуло в голове. Такая же несоразмерно огромная, как и петух, рептилия яркого лимонного цвета спускалась вертикально вниз, держась хвостом за одну из балок, поддерживающих купол. Характер ее движений не оставлял сомнений в том что она готова принять бой. Нам оставалось только надеяться на то, что мы с Агафьей Тихоновной не попадемся под горячую руку, так как размер змеи вполне позволял проглотить нас двоих одновременно. Спустившись до уровня стола, змея развернулась в мою сторону и, как мне показалось, очень внимательно посмотрела прямо на меня. Ее золотистые глаза, с четко очерченным глубоким черным зрачком, и с красными, еле заметными вкраплениями посредине, были на расстоянии вытянутой руки, а раздвоенный язык, быстро мелькавший передо моим лицом, вводил меня в оцепенение получше всякого метронома. Какое-то время змея просто рассматривала мой лоб, а точнее – точку, находящуюся где-то посередине лба, между глазами. Не исключено, что она готовилась к нападению и выбирала место, куда атаковать. Ужас пригвоздил меня к стулу и сковал лучше всяких кандалов. Лучше – значит надежнее. Я не мог пошевелить не то что рукой, но даже пальцем, а лицевые, парализованные взглядом змеи мышцы точно удерживали направление этого самого взгляда – глаза в глаза. В моем теле живыми и подвижными остались только мысли. Даже слишком живыми и подвижными. Они продолжали жить своей собственной жизнью – словно разноцветные конфетти из только что выстрелившей в голове хлопушки. Поймать и рассмотреть какую-то отдельную мысль не представлялось возможным. Взрыв. Хаос. Буря. Ураган. Впрочем, одну мне все-таки удалось схватить за хвост. Я подумал что вполне возможно, змея оценивала, гожусь ли я сам в качестве второго блюда, которое только что предлагала подать мне на обед Агафья Тихоновна. Дракон при этом шевелился и вздрагивал во сне.