– Слушай, я… – Ари медлила. «Черт, мне и правда стоило взять у Афины пару уроков ораторского мастерства».

– Все, что мне нужно, – понять, куда мог деться Дионис. Любая зацепка. Мне стремно доводить дело до полиции… по личным причинам. И потому что они ни хрена не сделают, это любому понятно. В моих интересах просто выслушать твою историю! Даже если вы там кого-то убили, я и слова не скажу, клянусь.

– Там и убивать никого не пришлось. Они были уже мертвы. – Бледные пальцы Персефоны сжались в кулак, и, когда она разжала ладонь, на ней отпечатались глубокие розовые следы от ногтей. Когда она снова заговорила, от Ари не укрылась легкая дрожь в голосе.

Меньше всего Персефоне хотелось выглядеть слабой и напуганной, но она не представляла, как можно описать Сайд, игнорируя эмоции, захлестнувшие ее в тот день. Это было ожидание чего-то потустороннего, грозящего стереть ее в порошок; и страх, от которого ночью просыпаешься в поту, покрываешься мурашками всякий раз, когда любое событие может случайно вызвать ассоциации с тем.

– Думаю, они неопасны, – тихо выдохнул Аид. Его взгляд бешено метался по сомкнутым рядам вылепившихся из пустоты серых силуэтов. При свете тусклых мигающих ламп они казались единой шевелящейся массой переплетенных тел.

– Ты уверен? – Персефона не могла выдавить из себя ни звука, понимая, что в любую секунду может утратить контроль над собой и завизжать. Кажется, ее спутник прочитал вопрос по губам.

– Довольно-таки.

– Аид, сейчас «довольно-таки» не устраивает!

– Очень довольно-таки. Давай руку. – Он сжал ее пальцы и начал отступать, медленно-медленно переставляя ноги, дюйм за дюймом, видимо, опасаясь, что бледные существа могут истолковать любое резкое движение как враждебное. Его рука в перчатке ходила ходуном, на лбу выступила испарина.

Несмотря на бешено колотящееся сердце, Персефона почувствовала смутное облегчение: тени не преследовали их, лишь стояли в углу со странным смирением. Что-то хрустнуло под подошвой, и Персефона нервно дернулась. Она все еще не теряла слабую надежду на логическое объяснение происходящего. Например, они могли просто перепить. От некачественного алкоголя еще и не такое бывает. В конце концов, они все еще находились в хорошо знакомом «Оракуле». Симпатичное кафе в подвале дома Двенадцати, круглые столики, заботливо расставленные стаканы, запах сигарет с ментолом…

Вот только из темного угла «Оракула» не материализовывались изуродованные тени, слишком похожие на людей из плоти и крови.

В «Оракуле» не клубился холодный липкий туман, смыкающийся вокруг, мешающий дышать.

Стены «Оракула» не покрывал ужасный кровавый узор, повторявшийся, будто цветочный орнамент, растущий прямо на глазах.

На полу «Оракула» уж точно не могло быть…

– Это кости! Что здесь…

Аид быстро прижал палец к бледным губам.

Персефона отвлеклась всего на секунду, ища взглядом дверь и молясь, чтобы она была близко, а когда повернулась, зажала себе рот свободной рукой, чтобы не закричать от ужаса – прямо перед ее лицом маячили пустые глазницы человеческого черепа, покрытого клочьями изъеденной червями иссохшей плоти. Чудом уцелевшая прядь волос на его макушке свисала до плечевых костей.

– Извините, мы спешим, – деловито сказал ему Аид.

Персефона наблюдала будто во сне, как туман подползает все ближе к ним. Клубящийся, без конца и края.

Дыхание участилось.

– Так и будешь строить ему глазки?! Он уже не ответит! – заорала она с невесть откуда взявшейся силой. – Бежим!

И тут же оцепенела, услышав голоса. Леденящие жалобные причитания теней, неумолимо покидающих свой угол. Не переставая то стонать, то шептать, то хохотать, то плакать, серые силуэты подходили все ближе, и она содрогнулась, когда обдало холодом – одна из теней коснулась ее, и это прикосновение не было фантомным прикосновением призрака. Настоящая мягкая, податливая, серая плоть. Распухшая рука. Персефона резко отшатнулась, борясь с тошнотой.