Эта просьба заставила вампира вздрогнуть, в глазах поселился подлинный ужас, который был в десятки сильнее, чем перед своим палачом.

– К кому? – понимание, о ком идет речь ясно прослеживалась в глазах вампира. Но тот еще питал надежду, что речь шла о ком-то еще.

Губы Пришельца изогнулись в недоброй улыбке, демонстрируя острые клыки. Его нисколько не смутила реакция напуганного мужчины.

– Ты понял меня.

На какое-то время повисла пауза и гнетущая тишина. Только легкий ветер, а также возгласы не совсем адекватных людей доносились издалека.

После минутного замешательства, вампир выдал не совсем уместную реакцию. Он засмеялся. И смех этот можно было назвать, разве что истерическим.

– Не выйдет. Это невозможно. Ты просишь чего-то нереального.

– Все реально, вампир, – голос, который зазвучал несколько иначе, заставляя каждую мышцу вздрагивать. Разговор этот обречен на неминуемую драму. И это понимали все.

– Он прав, это невозможно, – подал голос младший, все еще оставаясь прикованным к стене. – Ты даже подобраться не сможешь. Смерть обеспечена всем нам. Мгновенно.

Но враг, казалось, не слышал никаких наставлений. Его не интересовали подобные нюансы. Жизнь, ничего незначащих ему существ? Разве это должно вообще его заботить?

– Не надо мне говорить, что возможно, а что нет, – невозмутимость Пришельца была нетронутой. – У вас выбора нет, вы отведете меня к нему. И спорить со мной… глупо.

– Я скажу что глупо, – собрав в себе все свое самообладание, вампир, что так и оставался в плену Чужака, начал выплевывать слова, прямо в лицо врагу. – Глупо с тобой вообще о чем-либо разговаривать. Я с удовольствием бы наблюдал, как тебя испепелят, но не пойду на предательство своего вида. Придется тебе поискать кого-то еще.

Пришелец дослушал тираду пленника и медленно поднял вторую руку, сжимая ее в кулак и оставляя разогнутым всего один палец. Указательный. Никак не прокомментировав свои действия, тот коснулся своим ногтем лба вампира и… медленно повел его вниз, к щеке.

По улицам тут же пробежалось эхо сдавленного крика. Касание оставляло на коже вампира глубокие порезы, через которые тут же начинала сочиться кровь.

– Ты прекрасно знаешь… – продолжил тот свои невозмутимые движения, теперь уже по новой линии, – что ранения, причиненные нами, остаются болезненными еще очень долгое время. И если потребуется, вампир, я всего тебя изрежу на ленточки, пока ты не согласишься ползти, оставляя за собой кровавую дорожку, – враг принялся чертить уже третью линию. Эти порезы способны причинить боль на много большую, чем могло показаться на первый взгляд. Теперь она будет с ним на протяжении нескольких лет, мучительно пульсируя и напоминая об этом моменте.

– Иди к дьяволу… – прохрипел тот, стискивая зубы.

– Неверный ответ, – Пришелец начинал уже злиться.

После сказанного он усилил хватку, слегка приподнимая вампира над землей. Теперь тот был совершенно беспомощен, лишившись единственной опоры. Чужак поднял и вторую руку, демонстрируя ее перевоплощение. Кончики пальцев медленно начали терять свою телесность, напоминая больше голубой дымок. Узрев надвигающуюся угрозу, вампир проглотил утробный звук, понимая, что не имеет сил к сопротивлению.

– Нет… не надо! – послышались умоляющие отчаянные звуки позади. Кто-то из них сломается. Их человечность в конечном итоге окажется полезной.

Теперь поздно, чтобы останавливаться. Предвкушение ярко отразилось на лице врага, и тот медленно, наслаждаясь мучительными ожиданиями жертвы, стал опускать руку, больше напоминающую сгусток дыма, к груди вампира.

Бессмысленные просьбы младшего только усиливали наслаждение.