Усталость и чувство голода были невыносимы, погоня длилась три дня. Девушка сдалась – приняла миску, но села чуть в отдалении. Осторожно попробовала, осторожно ела, осторожно оглядывалась по сторонам. Но, если незнакомка была сама осторожность, то алхимик, напротив, вел себя очень непринужденно, периодически впадая в задумчивость, от чего неаккуратно клал в рот еду и забавно вбирал в себя воздух, чтобы не обжечься. Впрочем, это не мешало ему внимательнее разглядеть девушку: действительно лет двадцати, может, младше, брюнетка, прическа каре с непослушной челкой над левым глазом, худощава, даже слегка по-мальчишески, правда, это, скорее всего результат нервного состояния – за угловатостью угадывались мягкие аристократические черты.

– Что ж, благодарю тебя за ужин, путник. Мне пора идти, – тон больше подходил леди на светском рауте, а не оборванке в лесу.

Юноша незаметно поморщился, но молча продолжил вытирать посуду и складывать ее в рюкзак. Девушка полминуты потопталась на месте, в ожидании, хотя бы намека на прощание. Затем, раздраженная молчанием путника, резко развернулась и направилась вглубь чащи.

– Продолжать путь ночью, да еще и в лесу, накануне Галлафа – глупо и опасно, – нарушил тишину странник. – Дикие животные сейчас гораздо агрессивнее, чем обычно, не исключено и появление одержимых, я уже молчу о том, что идти по лесу в темноте – в пустую тратить силы, риск вывернуть ногу о корягу или свалиться в овраг. Оставайся на ночлег здесь, – говоря это, путник вытаскивал из-за пазухи и из сумки колбы и что-то начал перемешивать в них.

– Темнота мне не страшна, – по началу девушка даже не собиралась отвечать, но спокойный и дружелюбный тон путника ее остановил. – Что же касается зверей, так они могут явиться и сюда.

– Нет. Эта жидкость их отпугнет, – парень поднял перед лицом колбу с чем-то красным внутри. Во всполохе костра девушке показалась, что глаза путника поменяли цвет. – Посмотри на себя – ты еле на ногах стоишь. Впрочем, решай сама, – сказав это, юноша встал и принялся обходить периметр, по капле проливая красную жидкость на землю.

Девушка нерешительно стояла на месте. Она понимала, что путник прав: в таком состоянии она долго не протянет, усталость валила с ног, глаза слипались. Да и упомянутые опасности исключать нельзя, период Галлафа близок (кажется, начинается уже завтра). В это время влияние Нижнего мира становится очень сильным.

– Хорошо. Я приму предложение.

Юноша лишь усмехнулся на, вновь появившиеся нотки надменности в голосе. Затем подошел к рюкзаку, достал из него коричневое шерстяное одеяло и протянул девушке.

– Спасибо, не стоит.

– Нет. Ночью в этой одежде ты околеешь.

Девушка нерешительно взглянула на путника, затем на свою одежду и, протянув руки, чтобы взять одеяло, смущенно и тихо сказала:

– Спасибо.

Устраивались в тишине. Путник подкинул в костер сушняка потолще и улегся на плащ, подложив рюкзак под голову. У девушки приготовления были дольше, прежде чем, поплотнее закутавшись в одеяло, лечь, она долго возилась, что-то делая руками, при этом вокруг нее, периодически, вспыхивали еле заметные огоньки. Юноша опять сделал вид, что ничего не заметил и, задумавшись, уставился на небо.

Там, заслоняя собой звезды, и, заняв, почти, весь видимый небосвод, сияла печать Ааса. Грандиозное творение магов, созданное тридцать лет назад во времена войны с тварями Нижнего мира за тем, чтобы следить за появлением швов. Восемь ромбов, расположенные по окружности, соединялись тонкими голубыми линиями не только между собой, но и с основной руной в центре – восьмиконечной звездой с нарисованным в центре алым оком. Война давно закончилась, швы не появлялись уже лет двадцать, но печать неустанно ведет дозор, и магической энергии по некоторым оценкам, хватит ей еще, минимум, на полвека.