Часть 5. Прикосновение к злу смертельно

Проснулся Егор от долгого непрерывного звонка в дверь. «Кого там ещё… – пошатываясь, он направился к двери. – Иду, иду».

Как только щёлкнула задвижка замка, в образовавшуюся щель двери втиснулась мужская нога. Затем дверь будто сама собой распахнулась, и в прихожую, оттолкнув хозяина, вошли два плечистых человека, одетые в одинаковые серые костюмы. За ними, насвистывая какую-то мелодию, показался улыбающийся Сергей.

Болотистая тина сна мгновенно расштопалась на части и сползла с Егора. Он хотел что-то сказать, но один из двух качков, не говоря ни слова, ударил его в живот. Удар оказался не сильный, но точный, в самое солнечное сплетение.

– А теперь поговорим, – Сергей сбросил улыбку и стал зловеще серьёзным, – ты мне нагрубил, это нехорошо. Я не прощаю обид никому. Эти ребята пришли за деньгами. Это очень злые ребята. Если ты схитришь и не отдашь им деньги, то… ах да, забыл, ты уже пеняешь!

Егор молчал.

– Соловей, спой что-нибудь! – Сергей махнул рукой одному из парней.

Тот, как стоял, ударил с разворота ботинком в грудь Егору. Егор рухнул на пол, попытался подняться, но перебитое дыхание сковало грудную клетку, как нож. Задыхаясь, он смог лишь выдавить: «Сволочь!»

– Нет, это совершенно невозможно! Он опять хамит. Грегор, переведи!

Второй парень, которого Сергей назвал Грегором, придавил Егора ботинком к полу и, нагнувшись, едва заметно ударил двумя пальцами, сложенными в острие, по печени. Этого оказалось достаточно, чтобы наш герой от боли свернулся калачиком и потерял сознание.

Очнулся Егор на полу в незнакомой комнате с обшарпанными обоями и грязным подоконником, заваленным кипой каких-то казённых бумаг. Подоконник был единственной «меблированной» плоскостью помещения. Левая рука была пристёгнута наручником к зигзагу отопительной трубы. Не успел Егор обдумать своё горестное положение, как дверь комнаты растворилась, и вошла всё та же тройка не прошеных давеча гостей. От ощущения предстоящей физической опасности в организме Егора сработало естественное отторжение плоти. Оно, как снежный ком, увеличиваясь в размере, подкатило к горлу и вырвалось наружу.

– Да он блюёт от страха! – хохотнул Грегор.

– Утри, – скомандовал Сергей.

Грегор выбежал из комнаты и вернулся с мокрой половой тряпкой. Брезгливо касаясь Егора, он подтёр ему лицо и грудь, нимало не смущаясь, какую мерзость он совершает.

– А теперь продолжим, – Сергей присел на корточки в метре от Егора. – Завтра, если ты не заплатишь деньги, тебя отсюда увезут. Надеюсь, ты понимаешь, куда. Поэтому включай Дарвина, цепляйся за жизнь. Шанс пережить эту историю отличен от нуля. Короче, твой ноль, как говаривал Бродский, имеет радиус! Но, сам понимаешь, окружность твоя под давлением обстоятельств всё время сжимается. Подумай хорошенько и будь благоразумен. – Довольный сказанным, Сергей встал и вышел из комнаты. За ним отправились Соловей и Грегор.

Егор остался один. В присутствии своих мучителей он крепился, как мог, и старался казаться твёрдым. Теперь же горькие слёзы бессилия брызнули из его глаз. Правой рукой он размазывал их по лицу, вспоминая с отвращением грязную мокрую тряпку, которой орудовал Грегор.

Но понемногу слёзы редели, и приходило новое чувство нравственной отрешённости от происходящего. Много лет назад он смотрел фильм, в котором главный герой, привязанный к дыбе, ответил мальчику, пытавшемуся его освободить: «Уходи, иначе мы погибнем оба. За меня не беспокойся, я умею отключаться…»

Егор подметил новую особенность своего положения. Он перешёл определённый рубеж и как будто заранее приготовился к смерти; и теперь оглядывал происходящее как бы изнутри того, что случится в будущем.