Ясин, несмотря на возраст, редко шутил и не нес чепухи, как большинство его ровесников. Он был очень доброжелательным и улыбчивым, но в то же время рассудительным и ответственным. Возможно, при словах «рассудительный» и «ответственный» у кого-то в голове сразу всплывает образ лица с выражением суровой серьезности, но быть улыбчивым – не значит быть глупым и легкомысленным.

– Ясин, принесешь мне коврик для намаза?

– Конечно!

– Ясин, подай, пожалуйста, сахарницу.

– Конечно!

– Ясин, сходишь за водой?

– Конечно!

– Ясин, дашь поиграть в приставку?

– Конечно!

Он на любую мою просьбу отвечал этим «Конечно!», восклицая это так сердечно и с чувством, что порой мурашки по коже пробегали.

Ближе к ночи я, мои братья и сестры, а также некоторые соседские девушки собирались во дворе нашего дома и немного шумели, чем заслуживали укоризненные комментарии тети Руми́ – родной сестры Абдул-Малика, которая жила во втором из двух домов его имения.

– Ш-ш-ш! А ну спать, быстро! – она говорила шепотом, но это был такой шепот, который, несмотря на глухоту своего звучания, мог раздаться эхом на все село.

Когда все девушки отправлялись на боковую, мы с ребятами выходили на задний двор, где росли посаженные Абдул-Маликом, Хабирой и Руми кукуруза и баклажаны с помидорами, и, перепрыгнув через пока еще зеленый урожай, садились в высокой траве. Мы рассказывали друг другу разные истории, страшные или смешные, любуясь звездами.

– …и тогда он снова обернулся и увидел, что на голове той коровы была какая-то красная маска или что-то вроде того, и она улыбалась. Но не типа вежливо, а зловеще, с клыками, морщинами и рогами. В общем, все как полагается. А потом он тут же отвернулся, зачитал суру Аль-Фаляк, и, не ускоряясь, пошел домой. И больше не оборачивался, – завершил Бекхан историю своего друга, который ночью, возвращаясь по проселочной дороге домой, услышал звон колокольчика, а затем увидел три обезглавленных коровьих трупа.

– Очуметь можно, – выдохнул я, лежа на протоптанной нами траве, заведя руки за голову. – Самое главное – не растеряться в такой ситуации. Шайтан тут же возьмет над тобой власть.

– Или вселится, как джинн, – вставил Зелимхан.

– Шайтаны и есть джинны, – поправил Бека.

– Я сын того же отца, что и ты, – не остался без ответа Зелимхан.

– Я тоже знаю одну историю! – радостно оживился Ясин, и было ясно, что рассказать он хотел что-то пугающее, но вид у него был счастливый.

– Какую? Давай ты скажешь, что за история, а расскажу ее я. А то у тебя такой голос, будто ты нас растрогать пытаешься, – заботливо сказал Бекхан.

– Про машину и девушку!

– Классная история. Рассказывай, Бек, – сказал сонный Зелимхан, но слова его звучали безучастно.

– В общем, однажды парень ехал ночью на машине, и увидел, как девушка голосует на обочине. Совсем одна стоит, да и та еще красотка. Глупец думал ее подцепить, сами понимаете. Останавливается он, значит, и зачем-то выходит из тачки, чтобы заговорить с ней. Когда он вышел, у него что-то выпало из рук. Телефон, вроде. Или ключи. Или еще что… в общем, нагнулся он за тем, что уронил, и случайно – а может и специально – взглянул на ее ноги, он… Ясин, закрой уши, – мальчик послушался. – Чуть не обделался.

Зелим цокнул и наугад бросил руку, стараясь дать Беке подзатыльник.

– Ясин, открывай, – Бек жестом дал знак, увернувшись от руки уже почти спящего старшего брата. Ясин хихикнул. – У нее ноги были повернуты в другую сторону. Ну, колени у нее сгибались с другой стороны. Короче парень этот залетел обратно в тачку, и педаль в пол сразу же. Едет он, огромную скорость набрал, поворачивается – а она бежит наравне с ним! И голову повернула в его сторону, а там вместо милого личика уже какое-то вытянутое, ужасное лицо! Перепуганный парень в шоке стал читать