Примерно через полтора часа Амир снова зашел в комнату, заявив, что ваша проснулся и велел собираться, ибо сегодня мне нужно было показаться родственникам.

– Сначала к йохк де́це, потом к Сулейману, а дальше папа уже не сказал.

Йохк деца – «старшая тетя» в переводе с чеченского языка. У нее всегда было интересно; она очень любила меня и каждый раз, когда я приезжал, встречала с большой радостью. Мы вели с ней не обычные формальные беседы, а обсуждали очень глубокие и серьезные темы. Она была одной из немногих, с кем было действительно интересно общаться. Обычно, приехав в гости, бывает, испытываешь какое-то неудобство, и по большей мере стесняешься, но у моей старшей тети – старшей сестры моего отца, я всегда был заинтересован в общении. Каждый раз она давала мне советы, словно понимая, что меня ждет в ближайшем времени. Несмотря на нашу с ней большую разницу в возрасте, она живо схватывала все современные уклады, которые я пытался ей объяснять. Я восхищался ее умом и умением понимать меня; если я что-то рассказывал ей, она с неподдельной заинтересованностью подхватывала, бережно относясь к нашим разговорам. Когда пришла весть о том, что мы едем к ней, я уже ожидал, как буду набивать там свой желудок, ибо у нее дома всегда было много вкусной еды, а мгновением позже вспомнил про пост.

– Я готов.

Выйдя с Амиром во двор, мы застали вашу выходящим из пристройки.

– Отлично сработано, молодцы! – недовольно бросил он нам, оттряхивая руки.

– Что случилось? – недоумевал Амир.

Я увидел, что волосы у ваши были влажными, штанины в щиколотках намочены, а рукава приподняты: он совершил дневную молитву.

– Я сделал ламаз только сейчас, а мой сын и племянник съездили в Мечеть, не разбудив меня! – в шутку бурчал он по-чеченски. Слово «намаз» чеченцами употреблялось реже, чем распространенный его перевод «ла́маз».

Амир стукнул себя по лбу.

– Извини.

– Извини, – угрюмо передразнил его ваша, направляясь к машине.

Ваша был невысоким, но и не низким мужчиной. Обычно в его возрасте люди уже сдаются и отращивают себе живот, но вот он выглядел очень подтянутым, пусть и был плотным. Его большие руки выглядели неестественно для его возраста – они были очень рельефными, крупными, крепкими и живыми. Лицо у него было ясным, с правильными чертами: ровный нос, небольшие черные глаза. Я видел его фотографию в молодости – он был просто чудо как красив. Но его красота и благой облик часто не вязались с его грубостью и принципиальностью: у ваши были свои устои, которые никому из окружающих нельзя было ставить под сомнение.

– Так, поехали. Бисмилляh! – с этими словами ваша завел машину, когда мы с Амиром сели сзади.

Йохк деца жила в десяти минутах от дома дяди Висайта, но даже живи она на другом конце Грозного – ехать долго не пришлось бы, ведь это небольшой город. Я любил Грозный, но ощущал себя здесь чужаком, и даже находясь тут, часто терял время дома. До йохк децы мы доехали, слушая, как ваша разговаривает по телефону, громко обсуждая серьезные дела по работе. Было такое ощущение, что ему кажется, будто стоит ему поубавить тон – и его собеседник абсолютно потеряет всякую способность его слышать.

Поднимаясь по лестнице на второй (и последний) этаж невысокого жилого дома, мы услышали звон замка за дверью квартиры нашей тети, не успев даже подойти к ней.

– Не умеешь ты позволять делать тебе сюрпризы, Кесира! – задорно рассмеялся Висайт, широко раскинув руки.

Улыбка, освещавшая лицо моей йохк децы, была такой радостной и веселой, что я в ту же секунду ею заразился и избавиться от нее уже не мог. На ее большом полном лице красовались знакомые мне черные очки в прямоугольной оправе, а под ними, сощуренные от улыбки, на меня смотрели любящие глаза. Обратив голову в другую сторону, она артистично недовольно застыла взглядом на мне.