Настал день, и майор Холобаев сказал:

– Теперь вы будете зачислены в 7-й гвардейский…

7-й гвардейский ордена Ленина[8] – так с 7 марта 1942 года назывался 4-й штурмовой авиационный полк. «За проявленную отвагу в боях за Отечество с немецкими захватчиками, за стойкость, мужество, дисциплину и организованность, за героизм личного состава…» – было сказано тогда в приказе о переименовании. Теперь полк должен был стать моим домом.

В полк я попал в 1942 году. Однако, когда задумал написать эту книгу, еще были живы несколько летчиков, начавших воевать в 1941 году. Думаю, что будет уместно привести их рассказ о том периоде войны и боевой работе, выпавшей на их долю. Это было тяжелейшее время… Не имевшие опыта современной войны, не успевшие освоить новую технику летчики-штурмовики ходили в бой без истребительного сопровождения – после поражений начала войны у наших войск не хватало истребителей, не было зениток для прикрытия аэродромов и войск. Господствовавшая в воздухе немецкая авиация буквально терзала наши войска… На боевых летчиков легла огромная, страшная нагрузка, и очень немногие из начинавших войну летом 1941 года сумели дожить до победы. Уцелело только несколько человек, в основном из выдвинувшихся на командные должности, все остальные полегли в боях. За годы войны полк обновлялся много раз и, дойдя до Германии, заплатил за это несколькими сотнями жизней своих летчиков, техников и стрелков…

В мае 1941 года базирующийся на полевой аэродром Богодухово в районе Харькова 4-й штурмовой авиаполк получал новую технику. До этого полк (тогда 4-й легкобомбардировочный) отвоевал финскую[9] на самолетах Р-Z (Р-зет), но к маю их передали другим частям. Теперь полк первым в Военно-воздушных силах должен был перевооружиться на новейший образец самолета, известного пока только под индексом «Н», дать ему тактическую и эксплуатационную оценку. Часть самых опытных летчиков отправилась получать самолеты непосредственно на завод, а остальные изучали материальную часть, старательно перечерчивая в секретные тетради путаные схемы электропроводки, бензо– и маслопитания, водяного охлаждения и непонятной даже многим техникам гидросистемы уборки и выпуска шасси. Записывали множество цифр, которые нужно было запомнить: ход поршня, диаметр винта, размах крыла… Длина средней аэродинамической хорды, ширина колеи шасси, высота киля… А еще режимы скоростей, показания приборов и многочисленные предупреждения летчику, начинавшиеся словами: «в случае отказа…».

Прибывшие на завод летчики подолгу просиживали в кабинах новеньких машин, осваивая оборудование. Подняли хвост одного самолета, и поочередно садились в кабину, запоминали взлетное положение капота двигателя относительно горизонта. Убирали шасси и выпускали его с помощью аварийной лебедки на другой машине, которая висела на подъемниках. Но сколько ни рассказывай о повадках самолета, сколько ни просиживай в кабине, а летчикам надо давать провозные полеты. Для этого нужен учебно-тренировочный самолет той же марки со второй кабиной для инструктора и с двойным управлением – спарка. Но такого самолета еще и не построили. Как быть? Выход из положения все-таки нашли: раздобыли спарку ближнего бомбардировщика Су-2, у которого скорости отрыва от земли и приземления были примерно такими же, как у штурмовика. На этой спарке и давали провозные полеты с инструктором, а на планировании умышленно разгоняли скорость, чтобы отработать скоростные посадки. Потом летчики начали и самостоятельные полеты, и в начале июня 17 новых самолетов перелетели в Богодуховский лагерь.