– Прилетели! Уже докладывают.

– Ну пусть докладывают, а я потом… – Холобаев выхватил из чьих-то рук цигарку, смачно затянулся и выпустил густую струю сизого махорочного дыма.

К нему подошел инженер полка капитан Митин, положил ладони на плечи, сочувственно произнес:

– С боевым крещением тебя, Костя!

– А Спицына и Филиппова здорово побили? – спросил его Холобаев.

– По нескольку пулевых пробоин в крыльях.

– Значит, будут летать?

– Уже подвешивают бомбы. Завтра снова полетят.

– А что же с моим теперь? – он кивнул на самолет.

– Твой, как видишь, отлетался…

Подошел командир полка, молча пожал Холобаеву руку и тут же отдал распоряжение Митину:

– Немедленно затащить в ангар и никому не показывать!

В сторону Бобруйска медленно пролетела в четком строю девятка тихоходных гигантов ТБ-3. Истребители не прикрывали бомбардировщиков. Возвращались через Березину уже шесть машин, а позади носился «мессершмитт». Он заходил в хвост то одному, то другому. Через несколько минут над лесом поднялось шесть черных столбов дыма…

Около штурмовика оставался один Холобаев, да подошедший Дремлюк, когда они услышали панический крик:

– Тикай! Тикай!

Обернулись. Прямо на них катил серебристый двухмоторный бомбардировщик СБ. На одном крыле задраны вверх листы дюралевой обшивки, медленно вращается только один винт. Бомбардировщик все ближе и почему-то не гасит скорости. Из передней штурманской кабины вывалился и кубарем покатился по земле человек, хвостовое колесо прошло рядом, чуть не раздавив его. Холобаев с Дремлюком метнулись в сторону, и тут же за их спинами раздался грохот, скрежет, треск. Они обернулись и замерли. Поднятый кверху мотор штурмовика проткнул и раздавил, как яичную скорлупу, выступающий вперед остекленный фонарь передней кабины бомбардировщика. Сам Ил-2 стоял на одном колесе, сильно накренившись. Одним крылом он упирался в землю, а второе высоко вздыбилось, как в развороте над макушками сосен перед атакой на Слуцком шоссе. Его добили на земле.

Вслед за тем приземлился истребитель с неработающим мотором и завертелся волчком в конце пробега. Из кабины вытащили уткнувшегося головой в приборную доску летчика. Молодое, будто выбеленное мелом, лицо, повисшая на лоскуте кожи кисть левой руки в перчатке и прыгающая стрелка ручных часов… В наступивших сумерках увидели, как с запада на одном моторе тянет со снижением бомбардировщик СБ. Попутный ветер нес его через летное поле прямо на жилые дома военного городка. Бомбардировщик начал отворачивать, его на одном моторе затянуло в крен, положило на спину. При ударе о землю взметнулся столб яркого пламени, затрещали в огне патроны, разлетаясь голубыми брызгами…

Таким был первый фронтовой день.