– Я, пожалуй, помогу тебе его связать. – поддержал его я. – Не, ну как-будто здесь все чужие!

– А я скрутить! – добавил капитан, разворачиваясь к Илье. – А то, что же это такое, заинтриговал, а остальное – тайна, и лицо такое загадочное делает! Ну как баба, ей Богу! Тфу!

– Ничо я не баба! И не боюсь я химиковских слабительных, да и кулаков ваших! – обиделся космобиолог. – Просто как-то не по себе, я подписку давал о неразглашении… да не ломаюсь я! А, ладно. Четыре года назад дело было, вытащили меня ночью из постели и в Уральскую биолабораторию на истребителе доставили.

– Подожди, я остальных позову, всем же интересно будет, – сказал капитан. – Да и уха подошла, ща сядем все и послушаем твой рассказ.

Через десять минут мы все сидели за импровизированным столом, уплетали капитанскую уху за обе щеки и слушали рассказ Ильи.

– Нас было тринадцать, – продолжал он. – Деятели разных наук с разных концов света, совершенно разные люди. Наша задача состояла в том, чтобы понять природу существа, находящегося в специальной камере, имеющей восемнадцать защитных контуров от металлического до ультразвукового, и, по возможности, установить с ним контакт. Существо походило на приведение. Честно говоря, мы по началу так и решили. Бесплотный дух становился видимым при определенном освещении. Свет трех спектров – зеленого, красного и синего, сменяющих друг друга с определенной частотой позволял видеть это создание. Звуков он не издавал. Это был молодой мужчина, на вид лет 25, рост около двух метров, волосы до плеч, одет в длинный балахон до пят, как у паломников, только без капюшона.

– Простите, что перебиваю, – вмешался историк. – А Вы случайно не запомнили, коллега, с какой именно частотой менялись цвета?

– Нет, нам об этом не сообщили, – ответил Илья.

– Сто тринадцать оборотов в минуту! – неожиданно проговорил физик. – Наш научный центр разрабатывал подобный фонарик по заказу каких-то англичан, утверждающих, что на их планете живут приведения. У них была колба с куском невидимой материи. Я еще тогда подозревал, что они никакие не космические романтики, а обычные правительственные агенты. Уж больно взгляды у них строгие были и осанка бывших военных. Хотя за молчание они платили не угрозами, а реальными приличными деньгами. Думаю, я смог бы собрать такой фонарик из того, что у нас в рюкзаках. Только краски бы еще достать.

– Да я тебе любой цвет организую в пять секунд, – отозвался химик. – Я хочу видеть этих тварей! Давай, Илюха, рассказывай дальше, надеюсь вы выяснили как их мочить? Кстати, не было ли среди непроницаемых оболочек лилового такого мягкого пластика?

– Был! Это была внутренняя, самая первая оболочка камеры, но духу она не особо мешала, он мог проходить через нее. Хотя, как мне показалось, он делал это с большим отвращением. Но хочу отдать должное, очень прочная штука, выдержала все физические испытания, огонь, воду и медные трубы прошла. Как я понимаю, ты руку приложил? Из чего материальчик?

– Не совсем я, товарищи помогали, вернее я им. У нас тоже заказ был. Серьезные ребята пришли, золотом рассчитались и редкоземельными металлами. Правда мы им навялили, что это для организации процесса изготовления оболочки нужно. Денег по окончанию работы тоже дали. Они мне бандитов 90-х годов прошлого века напомнили. Прикольные такие. Пиджаки малиновые. Братан, в натуре, пальцы веером, зубы в наколках, все как полагается. А мы взяли обычную Лунную пыль из «Океана бурь», слышали о таком кратере? Соединили с силиконом, ради смеха еще клубничного запаха добавили, цвета лилового, понтов ради, по-братски, так сказать, ну и заправили кое-чем, долго объяснять все равно не поймете, небось органику в школе не любили? Ладно, давай дальше рассказывай, как вы этого призрака пытали?