Уровень с кухней и столовой располагался между каютами и капитанским мостиком. Это было достаточно просторное и светлое помещение, сейчас же залитое ржаво-красным мерцающим светом. В передней его части располагалась кухня. Помимо электроплиты, холодильника и множества мелких приборов вроде микроволновой печи и кофеварки, на кухне находился робот пневмодоступа к хранилищу сухих пайков и питательных растворов, а так же смеситель алкогольных напитков. Последний из чистого спирта, воды и различных смесей мог выдать что-то, отдалённо напоминающее водку, виски, коньяк или ром.

– Если хочешь кофе, советую воспользоваться герметичным пакетиком.

– Америка? – Валентина всмотрелась вглубь столовой, обнаружив в ржаво-красном сумраке одиноко висящую фигуру. – Ты почему не спишь?

– Не могу. – Марта покачала головой. – Не хочу.

– А следовало бы.

Валентина достала из шкафчика герметичный пакетик, присоединив его к крану кофеварки. В условиях невесомости набрать кофе в кружку оказалось бы просто невыполнимой задачей.

– Дышать стало труднее. – отметила Марта. – У нас всё так плохо?

– Да, но… – Валентина задумалась. – Мы с Томом скоро всё исправим. Ты как?

– Никак.

– Почему?

Марта не ответила. Валентина набрала пакетик, отсоединив его от кофеварки. Краем глаза она заметила провода, ведущие от прибора куда-то под потолок. Видимо, умельцы на корабле запитали кофеварку прямо от аварийного освещения, ведь кофе на корабле сейчас был ценнейшим ресурсом.

– Америка, что случилось? – оттолкнувшись от электроплиты, Валентина медленно подлетела к роботу выдачи еды.

– Они мертвы, Валли.

– Да…

Валентина застыла не несколько секунд, вспоминая мёртвое тело Масатоси. Собравшись с мыслями, она ткнула на кнопку выдачи рациона:

– Мы ничего не могли поделать. Даже если бы знали об этом с самого начала.

– У меня два диплома, Валли. Я доктор наук. У меня десять лет опыта на марсианской орбитальной станции. И всё это бестолку. Всё впустую.

– Единственным, кто мог их спасти, был сам Масатоси. Он был единственным дипломированным медиком в экипаже.

– А он-то что мог сделать? – Марта покачала головой. – Если кто и мог мне помочь, то это только Борис. Я должна была через два года передать ему смену, но… он не проснулся.

– Оу… – Валентина приподняла брови. – А что, выдача еды не работает?

– Нет.

– Значит, садимся на диету…

Валентина подлетела к Марте и остановилась, зацепившись ногой за стол. Та с опустошёнными глазами смотрела свозь Валентину. Её узкие очки немного съехали вниз носа, а короткие светлые волосы были взлохмачены, что делало её похожей на стереотипного безумного учёного. Крупное тело, уступающее разве что темнокожему громиле Уайту, безвольно висело в воздухе.

Валентина осторожно заглянула Марте в глаза:

– Что с ними случилось?

– Я не знаю. Они просто… умерли. Все. Сразу.

– Мне очень жаль, Марта.

– Все так говорят, но вы не знаете… не понимаете, что значит видеть смерть своих детей.

– Я знаю.

– Разве?

– Да. – Валентина кивнула. – Мне почти триста лет, помнишь?

– У тебя были дети?

– Да. Две дочери. И я пережила их обеих. Я похоронила обеих своих дочерей. Это… – она покачала головой. – Это как похоронить часть самой себя.

– Точно. – Марта согласилась. – Сегодня часть меня умерла вместе с ними. Там, в отсеке гидропоники. Точнее то что… осталось во мне после того сна. Мои дети… они были… прекрасны. Я была с ними с самого их рождения. Я видела их первые листочки. Первые цветы. Первые плоды. Я оберегала их от всего. Отдавала им всю себя. Они были всем, что у меня есть. Моим смыслом жизни. Теперь их нет.

– Вырастут новые. У тебя будут новые дети, когда мы сумеем всё исправить.